СОКРАЩЕНИЕ, КОТОРОЕ МОЖЕТ СТАТЬ ОШИБОЧНЫМ

Центр тяжести
перенести
на поликлиники

Опыт других не стал показательным
В мировой психиатрии уже есть опыт, когда в 70-х, 80-х годах прошлого столетия во многих западных странах осуществлялось массовое сокращение психиатрических стационаров. Причем закрывались многотысячные больницы. В итоге где-то лучше развивалась амбулаторная служба, где-то хуже, но во многих цивилизованных государствах, особенно в Италии, это привело к тому, что резко увеличилось количество бездомных людей, выросло число криминальных действий психически больных. Лишенные крова и бесплатного обеспечения, не имевшие возможности самостоятельно зарабатывать, душевнобольные шли по пути совершения имущественных и прочих правонарушений. И руководство психиатрических служб большинства стран мира признало свою ошибку. Правильнее было бы сначала осуществить создание амбулаторно-поликлинических учреждений для обслуживания душевнобольных, а потом сокращать койки.
Когда мы говорим об оптимизации в психиатрии, то, на мой взгляд, сокращение психиатрических коек до 50%, безусловно, будет ошибочным. Потому что наша амбулаторно-поликлиническая сеть, так же, как это было на Западе, конечно, не готова к тому, чтобы в массовом количестве принять на себя огромное множество выписывающихся больных. И дело не только в участковых психиатрах, работающих в поликлиниках, а в готовности общества принять душевнобольных в свою среду, когда придется ходить вместе в один магазин, в одну поликлинику, водить детей в один детский сад.

Достижения
и противоречия

Резкое увеличение финансирования льготных лекарств в предыдущие годы привело в психиатрии к улучшению амбулаторного обеспечения больных. Как результат, к улучшению их психического состояния. Но мы все убедились, что столько, сколько хотело бы общество, употреблять лекарств невозможно, нет средств. А сколько дают – крайне

недостаточно. Приведу такой пример.
Одно из самых лучших на сегодняшний день лекарств в мировой психиатрии – рисполект конста. Один укол делается раз в две недели. При этом эффективность лекарства довольно высокая: те больные, кто раньше по пять-шесть раз в год попадал в стационар, в течение двух лет в него не поступают. И даже наши больные, видя результат, охотно идут на это лечение. Но одна ампула на один раз стоит 11 тысяч рублей. В месяц – 22 тысячи. Если государство определило на льготника норму 378 рублей в месяц, то не надо быть великим математиком, чтобы посчитать, во сколько раз это меньше, чем 22 тысячи.

Понятно, что при таких условиях перевести больных на амбулаторное лечение мы не можем. Да, есть более дешевые лекарства. И в нашей стране их выпускают, но по эффективности они пока уступают зарубежным и дают больше осложнений, иногда довольно тяжелых.

Сокращать
коечный фонд
в Челнах –
алогично

В стационаре у нас этих дорогих лекарств тоже почти нет. Но здесь врач имеет возможность круглосуточно отслеживать действие лекарства и принимать немедленные меры к устранению осложнений. А поэтому можно назначить более интенсивную терапию. В стационар попадают наиболее тяжелые больные, которые находятся в возбуждении, опасны для окружающих, не могут за собой ухаживать, поэтому дома им находиться нельзя.

Обдуманный выверенный вариант оптимизации нам пока официально не представлен. Что касается нашего города, то из всех крупных городов республики Набережные Челны находятся в самом тяжелом положении с круглосуточными койками в ПНД за все 34 года существования диспансера. У нас в три раза меньше психиатрических коек, чем в среднем по республике на каждые 100 тысяч жителей. Мы сейчас имеем 180 коек, чтобы обслуживать полумиллионный город. В Нижнекамске с населением 280 тысяч их около 300. И в условиях такого дефицита сокращать наши койки – это алогично, невозможно. Поэтому, хочется верить, что в нашем городе этого не произойдет.

Светлана МАРАЧА.

ИСААК БЕККЕР О «ТРЕХ КИТАХ» социальных проблем

Кризис льготного лекарственного обеспечения у всех на слуху. Правда, правительство обещает найти решение. Сейчас предвыборный год, излишне политизирована вся ситуация в стране. И думается, что правительство сделает все возможное, чтобы снизить остроту проблемы.

Кадры. Всем понятно, что если участковому звену выплачивается зарплата в несколько раз больше, чем врачу стационара, то и выпускники медвузов, и определенная категория сотрудников существующих медучреждений так или иначе будет переходить туда, где есть возможность заработать больше. Понятно, что выпускники медвузов к нам уже не пойдут. К счастью для себя, могу сказать, что у нас из коллектива уходили медсестры, младший медперсонал, но ни один врач пока не ушел.

Немного прибавили зарплату всем узким специалистам территориальных поликлиник, дав им заниматься диспансеризацией населения, но все социально значимые службы пока остались в стороне: ни у психиатров, ни у наркологов и фтизиатров никаких изменений в зарплате не произошло. Следовательно, из социально значимых наш медицинский контингент стал самым малозначимым для государства. Это иллюстрирует отношение общества к нам, оно не может не сказаться на выборе будущей профессии.

Опекунство. За последние 15 лет количество недееспособных, официально признанных судом, увеличилось более чем в 50 раз. И в большинстве случаев опекунство над ними оформляется из меркантильных соображений, чтобы иметь возможность распоряжаться имуществом подопечного: жильем, гаражом, садом-огородом… В этих случаях, выполнив ряд необходимых действий, опекун нередко бросает своего подопечного в нашем городе, уезжает на место жительства в заранее рассчитанную область или город, а человек остается здесь без средств к существованию, без крыши над головой и родственников, которые могли бы за ним ухаживать. Иногда их привозят в нашу больницу, но поместить всех недееспособных в стационар физически невозможно: их в городе 1,5 тысячи. К тому же мы госпитализируем с состоянием психоза, острого психического расстройства, а большинство недееспособных находятся в состоянии длительного хронического слабоумия. Чаще им требуется не лечение, а постоянный уход близких.

Решение этой проблемы видится в двух вещах: передаче на уровень гражданского судопроизводства всех операций, связанных с недвижимостью (с разрешительным характером этих манипуляций) и составлении документа об обязательствах опекуна, заверенных нотариально, которые он не сможет нарушить.