СЕРГЕЙ КОГОГИН: «УЖАС ОХВАТИЛ ВЕСЬ АВТОПРОМ»

Конкурентов
у нас достаточно

– А как вы оцениваете меры господдержки для всего автопрома?

– Хорошо оцениваю. Если брать общий объем мер господдержки, который получил мировой автопром, Россия выглядит очень неплохо.

– С января пошлины на грузовики выросли с 10-15% до 25%. Сейчас у вас конкурентов почти не осталось?

– Ввоз серьезно уменьшился, но конкурентов у нас достаточно. Правда, это не мешает нам занимать половину рынка в своем классе. У нас всегда было 30% рынка, а сегодня – 53%. Это хороший показатель. Как ни странно, сейчас сельское хозяйство оживает. Я ежедневно общаюсь с дилерами и вижу, что первое оживление сбыта началось именно в сегменте сельского хозяйства.

«КАМАЗу» нечего заложить банкам

– Какой у «КАМАЗа» дефицит оборотных средств?

– Около 10 миллиардов рублей. Тем не менее, все вопросы по долгам урегулированы – конвейер не останавливается из-за наших неплатежей поставщикам.

– Вам госгарантии еще не одобрили?

– Официальных решений о получении госгарантий для автомобильных компаний я, честно говоря, не видел. Знаю только, что группа предприятий, в том числе и «КАМАЗ», прошла комиссию у замминистра экономического развития Олега Савельева.

Дальше идет Минфин…

– Как вы ими будете пользоваться?

– Понесем в банк. Проблемы у нас две: высокие ставки и нехватка залоговой массы.

– Какие активы у вас заложены в банках?

– Вопрос в том, что берут в залог. Раньше кредиты выдавались под готовую продукцию, сейчас банки автомобили не берут – только имущество. Но у нас нет такого количества имущества, чтобы его можно было заложить для обеспечения текущей деятельности. Банки готовы кредитовать «КАМАЗ» под 18-20%. Для нас это неприемлемые ставки. Нам нужны кредиты под 10-11%.

– Какой у вас график погашения задолженности? Есть короткие долги?

– Есть, но мы сейчас поддерживаем имеющиеся кредитные линии. Ведь если мы их закроем, новые кредиты придется брать под гораздо более высокие ставки.

– Но госгарантии можно было бы использовать на рефинансирование этих кредитов.

– Нас интересуют гарантии только на инвестиционную часть нашей деятельности. Представляете, чего стоит выход из наших проектов по созданию двигателей, коробок передач! Если сейчас эти проекты закрыть, у нас будет не только оборудование стоять, мы будем платить еще штрафы и неустойки. Не считая того, что деньги будут потрачены зря. Когда нам говорят, что мы что-то не то делаем и сроки реализации проектов ставятся под сомнение, нам смешно становится.

Собирать дизель Cummins на нашем совместном предприятии «Cummins-Кама» начнем из сборочных комплектов раньше. Изготовление деталей для аттестации займет не более полугода. До марта следующего года мы полностью закончим испытания и пройдем аттестацию всех деталей для локализации двигателя. Хотим его локализовать более чем на 60%.

План – 35 тысяч автомобилей

– Какой у вас план продаж на этот год?

– Сначала мы хотели продать 47 тысяч автомобилей, но теперь уже ясно, что не сможем. Сейчас в бизнес-плане записана цифра 35 тысяч, и этот план мы гарантированно исполним, работаем над его увеличением во втором полугодии. По 25% из этого объема пойдет на экспорт и госзаказ.

– А как планируете увеличивать продажи?

– За счет допзаказов. Но не со стороны государства. Расчет на дополнительные заказы связан в первую очередь с экспортом. Ну, и общая надежда на оживление рынка и его рост. У нас ведь есть еще проблема распродажи остатков. 35 тысяч – это продажи автомобилей, произведенных в этом году. А на складах у нас сейчас всего 5 тысяч автомобилей, в том числе 1,4 тысячи – у наших дилеров. Как их продавать – сложный вопрос. Около 2 тысяч машин были выпущены под конкретных заказчиков, в том числе – бетоносмесители. А сегодня продажа строительной техники – большая проблема.

Наши менеджеры
не летают
бизнес-классом

– У вас сейчас антикризисная программа действует?

– Она была подписана в начале октября. Как только в сентябре мы почувствовали спад на рынке, сразу сели и расписали, что нужно делать. Все, что касается программы сокращения затрат, уже реализовано. Наступил второй цикл антикризисной программы. Мы сократили все представительские расходы, урезали все, что касается расходов, не связанных с производством. Топ-менеджеры нашей компании сегодня не летают бизнес-классом. Например, в Китай от нас летал только один человек, вице-президент компании, и то эконом-классом. С октября по март мы уже снизили затраты на 6 млрд. рублей, задача на следующие полгода – еще 4 млрд. рублей.

– «КАМАЗ» сократил персонал на 10%. Кого это коснулось?

– Около 1200 человек были сокращены, все остальное – безболезненная оптимизация: уход на пенсию, отказ от применения временных рабочих, сокращение вакансий. Мы решили перейти на сокращенный график, который не предполагает массовых сокращений, но полностью закрыли прием еще осенью, и это, конечно, приведет к сокращению численности. В Набережных Челнах на начало апреля было около 12 тысяч безработных и только 13,8% из них – сотрудники «КАМАЗа» и его смежных производств.

На выживание хватит, но не больше

– Какие у вас прогнозы по прибыли или убытку в 2009 году?

– Мы надеемся, что программа сокращения затрат поможет нам выйти хотя бы в ноль. Но такие прогнозы – гадание на кофейной гуще. Мы же не знаем, как поведет себя экономика, что будет со сбытом, как будут себя вести поставщики. Я считаю, что первое полугодие для отрасли машиностроения будет знаковым – по его итогам часть поставщиков комплектующих уйдет с рынка. Будем искать альтернативы и опираться на самых надежных.

– Как же в условиях такой неопределенности вы заявляете, что продадите в этом году 35 тысяч машин?

– А мы их посчитали. Мы посчитали госзаказ, объемы заключенных контрактов. Един-ственное допущение сделали по дилерской сети, но у наших дилеров заказы сейчас растут на 20% в месяц! Плюс к этому заработал лизинг, о поддержке которого много говорили. А вообще, чтобы российский автопром выжил, рынка России достаточно. Для этого мы должны занять на нем 60-70%. Все равно 100% невозможно.

– То есть все идет нормально?

– Нет, не нормально. Сегодняшний рынок не позволяет компаниям развиваться, а это дорога в никуда. На выживание, конечно, хватит, но не больше. Если еще рынок не сократится. Это может произойти. Если не будет инфраструктурных проектов, не начнется строительство жилья – рынка просто не будет.

– У вас есть версии, что будет происходить с экономикой?

– Я бы категорически отказался строить какие-либо версии. Я запретил у себя на работе использовать термин «стратегическое планирование»: мы все работаем в режиме квартального плана. Предполагать бессмысленно. Вот разве в октябре прошлого года мы могли предполагать, что будет происходить с экономикой сейчас? В ноябре тоже не могли, даже в декабре были более радужные ожидания. Но теперь вы видите, что мы имеем. Я считаю, что мы наши задачи выполняем. Хотели сократить издержки, ужаться до такого размера, который позволил бы нам выжить, мы это сделали – и при минимальной господдержке. Осталась только одна тема – инвестиции.

Мы проясняем,
что интересует
Daimler

– Представитель Daimler, купившей в конце прошлого года 10% «КАМАЗа», сейчас – уже член Совета директоров. Как он себя проявляет?

– Дружим домами. Обсуждаем совместные проекты, встречаемся раз в полтора месяца. Соглашение у нас подписано на ряд инвестпроектов – совместное производство техники, поставку узлов и агрегатов для наших автомобилей. Сейчас проекты в работе – по ним составляется ТЭО. Мы же обеспечиваем Daimler доступ к нашей дилерской сети.

– Daimler покупал пакет в первую очередь в расчете на доступ к российскому рынку, а ведь объемы продаж дорогих грузовиков падают еще сильнее, чем у «КАМАЗа». Они не в ужасе от глубины падения рынка?

– Ужас охватил весь автопром. Никто никогда не видел такого кризиса. Но все это лишь производная от общей экономической ситуации. Мы все наращивали мощности, настраивались на увеличенные объемы. В итоге тот, кто меньше инвестировал, оказался теперь в лучшем положении. Конечно, «КАМАЗу» трудно. Мы же вылезали из внутреннего финансового кризиса. Мы расчистились, начали активную инвестиционную деятельность – и тут пришел кризис.

– Но Daimler не хочет продавать свой пакет, видя такой рынок?

– Ни разу не слышал такой постановки вопроса. А какой тогда смысл был покупать? Да и какой смысл избавляться от него сейчас? Я уже месяца два не смотрю на котировки наших акций. Иногда появляется такое желание, но я держусь и смотрю их только раз в месяц, когда нужно подписать отчет о финансово-хозяйственной деятельности компании.