В Туркмении всё спокойно?

Те, кто думал, что Бердымухаммедов будет новой редакцией Хрущёва,
мало знакомы с реалиями Туркмении

Полной
изоляции нет

– Аждар Аширович, как известно,
у Туркменистана статус нейтрального государства. Что означает этот нейтралитет на самом деле, и какова степень реальной изолированности этой бывшей советской республики?

– Данный статус Туркмения получила в декабре 1995 года на сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Это означает, что государство берет на себя обязательство поступать определенным образом в вопросах внешней политики, а конкретно – в военной сфере: не вступать в военные союзы, не размещать у себя иностранные военные базы и не быть третьей стороной в случае военного конфликта между какими-то странами. Для России такой статус Туркмении, конечно, положительный фактор, потому что многие наши соседи хотят вступить в какой-то конкурентный политический блок. А в отношении Туркмении нам не стоит опасаться, что там могут по-явиться военные из НАТО.

В реальной же практике руководство этой страны позволяет себе расширенное толкование своего нейтрального статуса – оно использует его прежде всего для уменьшения контактов с внешним миром, и тогда это уже начинает напоминать термин «изолированность». Конечно, есть пример Северной Кореи, которая сознательно изолировала себя от мира, но Туркмения – это другой пример.

Хоть она и напоминает Северную Корею с точки зрения политического режима, но это не та страна, которая отгородилась от мира колючей проволокой. Граждане Турк-мении, пусть и с проблемами, но могут выезжать за рубеж и возвращаться оттуда, а благодаря спутниковому телевидению узнают, что происходит за пределами страны. Полной изоляции нет, но в практике правительства такой курс иногда присутствует. Интернет до недавнего времени был абсолютно не развит в стране, а сейчас, хоть и имеется, дороговат и находится под полицейским контролем. Туркменские газеты – это худший пример советской партийной прессы: в них не пишут о том, что происходит за пределами Туркмении, основное их содержание – события внутри страны в форме рапортов о достижениях в народном хозяйстве, о действиях властей, о восхищении от увиденного в Туркменистане иностранными гостями и так далее. Все это делается для того, чтобы представить гражданам политику властей страны как единственно правильную.

Заложница газа

– Подобным курсом страна идет более 20 лет, со времен Сапармурата Ниязова, и наверняка уже многим ее жителям не по душе нынешний тоталитарный режим – ведь он самый жесткий в регионе. Возможны ли какие-то волнения в Туркмении?

– Сказать однозначно, что то же ограничение в информации приведет к социальному взрыву, нельзя. Туркмения и в советское время была самой отсталой республикой по макроэкономическим показателям: низкий уровень дохода на душу населения, большая неразвитость объектов социальной и экономической инфраструктуры, очень мало промышленных предприятий. Люди в туркменских селах жили в условиях патриархального натурального хозяйства и все продукты питания выращивали на собственных подворьях. В итоге уровень социальных притязаний у населения как в советское, так и в постсоветское время был ниже, чем у жителей других республик, а когда этот уровень небольшой, то ожидать массового социального протеста не приходится.
С другой стороны, на исторических примерах мы видим, что такой режим не может долго существовать в изоляции – это бывает связано со смертью правителя или другими форс-мажорными обстоятельствами, и режим рушится очень скоротечно.

– Может таким обстоятельством стать падение цен на газ, нефть? Ведь Туркменистан – заложник сырьевых ресурсов.

– Туркмения – заложница газа, поскольку основное ее богатство – именно газ, а не нефть. Нефть туркмены добывают немного, хотя и строят стратегические планы добычи на 50-60 млн. баррелей в год, но никогда их не выполняют и добывают в итоге 10 млн. баррелей, что по меркам Центральной Азии очень немного.

Да, газ – это богатство Туркмении, но здесь есть два принципиальных момента. Во-первых, за 20 лет независимости страна еще не достигла ежегодного пика советского уровня добычи газа в 89 млрд. кубометров, достигнутого в конце 80-х, а руководство страны уже строит планы на добычу в год до 250 млрд. кубометров.

Будут ли волнения в стране, если и с газом произойдут какие-то сложности? Не могу сказать твердое «да». Дело в том, что в истории страны был острый период 1997-1998 годов, когда из-за конфликта «Газпрома» и руководства Туркмении по цене на газ, которая не устроила «Газпром», добыча газа в Туркмении сократилась в 8 раз, а экспорт – в 13. Это было колоссальным падением добычи за очень короткий период времени и лишило страну существенных объемов золотовалютной выручки от добычи и экспорта газа. Тогда Туркмения выжила, но из-за того, что в стране жесткий полицейский режим, все трудности, которые возникли, переложили на плечи населения, и, что называется, Туркмения выкрутилась – построила трубопровод в Иран, а затем нашла и общий язык с «Газпромом» по цене на газ.

Изменения есть, но…

– Две недели назад жители Туркмении переизбрали своего лидера Бердымухаммедова на второй пятилетний срок. После смерти Ниязова многие предполагали, что для ускоренного развития страны новый президент начнет демонтаж полицейского государства, о котором вы говорите. Как бы вы оценили деятельность Бердымухаммедова?

– Те, кто думал, что Бердымухаммедов будет новой редакцией Хрущева, мало знакомы с реалиями Туркмении. В стране произошло то, что должно было произойти – передача власти от одного лица к другому, но при сохранении стержневых устоев и порядков, установленных первым президентом.

Да, при Бердымухаммедове Туркмения вернулась к пенсионному обеспечению, которое при Ниязове для некоторых категорий населения было ограничено, к нормальному среднему образованию, которое Ниязов сократил с 11 школьных лет до 9 и тем самым осложнил выпускникам возможность поступать в вузы за пределами Туркмении. Новый президент увеличил состав парламента с 50 до 120 человек, что стало отражать интересы каких-то слоев Туркменистана.

В плане внешней политики Ниязов любил, чтобы именно к нему в Ашхабад приезжали «на поклон» главы других государств, и очень редко куда выезжал сам. Бердымухаммедов эту практику изменил и за прошлый год посетил 10 стран. Изменения есть, но они не являются важными и революционными – они не поменяли ни характер политического режима, ни внутреннюю, ни внешнюю политику.

О том, как обстоят дела в других бывших республиках СССР, читайте в наших материалах.