ОДНА И ПОД ОХРАНОЙ

Время тогда было лихое, перестроечное, и многие телевизионные сюжеты строились вокруг криминальной темы. И очередное задание редакции – сделать материал о малолетних нарушителях закона – наша съемочная группа решила отснять в одном из отделений милиции города Якутска. Договорились на утро, а так как эта организация находилась недалеко от моего дома, я решила приехать сразу на место съемки. Будучи человеком ответственным, подъехала не к 7 утра, а чуть пораньше. Дежурные милиционеры встретили меня очень приветливо. А поскольку в «холле» стулья для посетителей не были предусмотрены, мне предложили подождать съемочную группу… в одной из камер. «Почему бы и нет?» – решила я. «Номер» на одного – никто не мешает, можно не просто посидеть, а даже полежать. А чтобы мой покой никто не нарушал, дверь за мной закрыли…

Нужно напомнить, что дело происходило в Якутии, и температура «за бортом» была минус 45-50 градусов. Такие морозы тяжело вынести даже железу. Вот и в этот раз съемочную группу, которая должна была делать сюжет в милиции, срочно отправили на съемку очередного порыва трубы в одном из жилых домов. Так что в любезно предоставленной камере мне пришлось ждать коллег не одну минуту. Устав долго сидеть на одном месте, я попыталась выйти «на свободу». А так как дверь была закрыта, я робко постучала в нее. Мне никто не ответил. Удивленная таким обстоятельством, осмелилась повторить попытку, но стучать стала энергичнее. Опять тишина. Не на шутку испугавшись, я забарабанила, что есть силы.

– Чё гремишь? – услышала за дверью.

– Откройте, я – журналист!

– У нас тут все журналисты! – парировал голос. Далее, как говорится, шел непереводимый русский фольклор.

Страх остаться в камере навечно нарастал у меня с молниеносной быстротой, от чего я прямо-таки бросалась на дверь-предательницу. И на мои яростные попытки вырваться на свободу слышала в ответ отборный мат, приправленный милицейской терминологией. Не знала я, наивная, что за то время, пока я ждала съемочную группу, поменялись смены и дежурные, которые меня любезно встретили и знали о съемке сюжета, забыли передать своим коллегам об этом событии. Устав от бессмысленных попыток быть «выпущенной» и от ужаса положения, в которое попала, я разрыдалась прямо у злосчастной двери… Вдруг в коридоре послышались знакомые голоса телевизионщиков, и я, поняв, что барабанить в дверь бесполезно, стала кричать в зарешеченное дверное окошко, зовя на помощь коллег.

«Буйная одна тут сегодня попалась», – съехидничал «знакомый» голос. «А, по-моему, это Наташа кричит», – заглядывая в окошко, смутно догадалась наш режиссер. Видели бы вы в тот момент выражение лица дежурного милиционера! Мировая скорбь за утраченную «арестантку» не позволила ему даже извиниться за свое поведение. Но мне было уже все равно, я пулей вылетела из камеры заключения…

Телесюжет снимали уже без моего участия, заплаканное лицо на экране выглядит не очень эстетично. А на память о дне моего освобождения из «места не столь отдаленного» съемочная группа решила сфотографироваться у «злосчастного здания». Думаю, теперь эту историю рассказываю не только я, но и сотрудники милиции, удерживающие меня в КПЗ.