Автор и ведущий аналитической программы «Воскресное «Время» рассказал корреспонденту «Челнинской недели», почему не хочет приглашать в свой эфир Каспарова, чем опасно для общества увлечение телеканалами жесткой тематикой, а также чем болеют руководители Украины и прибалтийских государств.
«Главное, чтобы нас смотрели, и, надеюсь, что мы удержим
доверие зрителей»
– Петр Олегович, вашей программе около двух лет. Как оцениваете свою работу?
– Всегда есть то, чего человек хочет добиться, и то, что получается, и всегда между этими вещами есть разница. У нас есть возможность развиваться и двигаться вперед, но пока еще ту программу, которую хотели сделать, мы не сделали, но стараемся к этому приблизиться.
Специфика Первого канала в том, что он самый большой в стране, с максимальной аудиторией, и это ко многому обязывает. Надеюсь, в ближайшее время мы повысим качество нашего продукта, но уже сейчас «Воскресное «Время» лидирует по рейтингу в воскресной вечерней аудитории, а это собственно наша главная цель, ведь главное, чтобы нас смотрели, и надеюсь, что мы удержим доверие зрителей.
– По каким темам вы особенно любите высказываться? У Леонтьева любимое дело – ругать наших внешних «врагов», США, например, Грузию, украинское руководство. У вас есть внутренние приоритеты?
– У меня их нет. Внешняя политика не так сильно интересует наших зрителей и не является важной для них. Возьмите повседневную жизнь россиян: их не волнуют взаимоотношения с Америкой, для них важна возможность экономического роста в стране, учеба детей, работа, развитие гражданского общества в целом. Эти темы все чаще выходят на первый план в нашей программе.
– Поскольку мы коснулись экономики, согласитесь ли вы с нашим недавним гостем – вашим коллегой Михаилом Таратутой, что, чтобы выйти на тот же уровень развития Австралии, нам нужно лет 100, если будем надеяться только на нефть?
– Ну, у него, наверное, есть данные, которые известны только ему, но как-то странно сравнивать Россию с Австралией. Австралия – далекая от нас страна, страна кенгуру, а мы очень крупная держава, и, поверьте, дело не в экономическом уровне. Вся жизнь складывается не только из возможности потратить деньги на покупку нового автомобиля или холодильника, но и из ощущения того, в какой стране мы живем. Это важнее! У меня другое мнение: мне кажется, сейчас есть все предпосылки для того, чтобы наша страна в ближайшие десять лет вышла на ведущие позиции в мире. Это будет означать, что наши граждане будут жить достойно после долгих лет страданий и лишений, которые мы перенесли.
«ЛУЧШЕ, ЕСЛИ ПОБЕДИТ
КТО-ТО ИЗ ДЕМОКРАТОВ»
– Кто, по-вашему, станет хозяином Белого дома в 2008 году?
– Знаете, эти выборы от нас так далеко, что мне трудно приводить какие-то аргументы в пользу тех или иных кандидатов. Для России, конечно, лучше, если победит кто-то из демократов, потому что кандидат-республиканец Маккейн вызывает у меня тревогу как в медицинском смысле, так и как представитель некоего крыла неоконсерваторов, которому крайне сложно будет искать общий язык с Россией в целом.
– А какую медицинскую тревогу вы испытывали по поводу Маккейна?
– Человек он пожилой, вспыльчивый, и мало ли какой с ним случится эпилептический припадок на почве какого-нибудь ужаса, и Америка останется без президента. А зачем это нам? Пусть приходят молодые!
– Вы много ездили по миру и, исходя из этого, есть ли какая-то социальная модель, подходящая для нашей страны?
– У каждой страны есть своя специфика, и какой-то универсальной модели, которую можно было бы взять и перенять, для России не существует. У нас своя история, свой исторический путь и ориентироваться на готовый западный или восточный рецепт невозможно. Это, конечно, было бы проще – взять, как функционирует здравоохранение в Швеции или профсоюзное движение во Франции, но у нас так не получится: у нас для этого мало шведов и французов!
Россия будет развиваться по своему пути, который не имеет аналогов, но надо перенести на нашу почву то лучшее, что есть в странах Запада. Это возможно и частично отражено в некоторых законах, принятых Думой, – законодатели сотрудничают, и это приносит свои плоды.
– Вернемся к телевизионной теме. Глядя на нынешние информационные выпуски, не перестаешь убеждаться укреплению тенденции: «лучшая новость – плохая новость». Признаете это?
– Тенденция не новая, и СМИ чаще рассказывают, образно говоря, о поезде, который опоздал, а не приехал вовремя. То есть то, что должно происходить как надо, зрителей не интересует, а его интересует отклонение от нормы. Но эта тенденция имеет как свои плюсы, так и минусы. Для нашего общества она все-таки опасная, поскольку пресыщение такими вещами вызывает у людей негативное отношение к журналистам вообще и недоверие к тем или иным людям в частности. Поэтому с этим ни в коем случае нельзя перебарщивать – все должно быть в меру.
– Значит, поворот в лучшую сторону произойдет?
– Да, потому нельзя постоянно ориентировать аудиторию на скандальные темы – это же любому нормальному человеку надоедает, и он будет искать другое, отличное. Такой спрос возникнет, когда и телеканалы, и публика пройдут этап взросления.
– Вопрос о прошедших выборах. Перед ними то и дело звучало: стабильность – это Путин, а Путин – это стабильность. Так что, если бы Путин ушел, стабильность бы рухнула?
– Нет, ничего бы не рухнуло. Что касается прошедших выборов, да, все говорили, что было неинтересно и заранее известно, но это «заранее» было определено двумя факторами. Тем, что в декабре большинство избирателей поддержали кандидатов от «Единой России» на выборах в Думу и тем, что большинство избирателей доверяют нынешнему президенту Путину, доверяют и его политике, и его выбору как политика. Потому он и предложил Дмитрия Медведева как человека, которому доверяет и который продолжит его курс. И если курс Путина людей устраивает, то они и проголосуют за Медведева. Ни у кого не было сомнений, что избиратели этот курс поддержат. Здесь все закономерно, и победа Медведева прежде всего.
– Какой вы видите будущую работу тандема Медведев-Путин?
– Если в течение недавнего времени эти два человека отлично работали вместе, то не представляю, что им может помешать так же успешно работать? Будет нормальная, конструктивная работа, и для страны это лучший вариант из имеющихся.
– Как вы считаете, какую оппозицию следует принимать?
– Любую! Но вопрос в том, что есть оппозиция, которая находится в политическом поле, участвует в выборах различных уровней. А есть та, которая не хочет принимать эти правила игры и, наоборот, старается проявлять себя в уличной борьбе. Пусть будет и то, и другое, только вес и доверие определяются той или иной позитивной программой. Если она есть, люди проголосуют за нее, а если есть только отрицание чего-то и никаких предложений взамен, то с такой оппозицией сложно взаимодействовать и избирателям, и политикам, и действующей власти.
– Вам трудно будет пригласить в эфир Каспарова или Лимонова, дабы опровергнуть мнение о том, что федеральные каналы игнорируют акции оппозиции?
– Если у Каспарова будет столько же избирателей, сколько у Барщевского или Богданова, тогда с ним можно поговорить. А сейчас в каком качестве его приглашать? В качестве великого шахматиста? Но он проиграл уже даже компьютеру, и у меня нет к нему никакого интереса, учитывая то, что за ним стоит только 200 сторонников. Его нет в эфире не из-за воспрепятствования властей, а просто потому, что у него нет поддержки в обществе и за ним никто не стоит, кроме десятка возбужденных студентов!
– Петр Олегович, сложные отношения между Россией и некоторыми странами СНГ сейчас у всех на слуху. Ну почему так происходит? Может, дело не в них, а в нас?
– Отношения не бывают независимыми от интересов. Думаю, что надуманно и необъективно считать, что, например, Украина, фактически являющаяся для меня, как для человека определенного поколения, безусловно неотъемлемой частью русской культуры и русского мира, окажется каким-то образом враждебной России. Та политика, которую проводят украинские власти, вредна для отношений обеих стран и особенно для людей, живущих на Украине. И, поверьте, нам часто звонят и благодарят за то, что мы говорим правду о нынешних действиях украинских властей. Вопрос сложный и деликатный, но в исторической перспективе идеи «Украина в НАТО» или «Украина в ЕС» нежизнеспособны. Народ их не поддержит.
– Печально то, что в Украине и Латвии переписывают историю на свой, а скорее на антироссийский лад, вместо того, чтобы заняться внутренними проблемами.
– Это болезнь всех государств, у которых не было своей истории. История независимой Латвии до Второй мировой составляла всего лишь 20 лет, и сейчас для этих квазигосударств единственный способ самоутверждения – поливать грязью нашу страну и говорить о том, что в отсутствии у них государственности, политических и экономических свобод виновата только Россия. К этому надо относиться с сочувствием как к болезни роста – они ею переболеют, и все станет на свои места. То есть будет так, как реально происходило в истории, а не так, как написано в учебниках, которые в массовом порядке фабрикуются в этих странах. Так они долго не продержатся.
Загрузка ...