«ИЗБЕЖАТЬ ТРАГЕДИИ БЫЛО НЕВОЗМОЖНО»

– Федор Александрович, неужели нельзя было избежать всего этого кошмара?

– Развязки этой трагедии избежать, к сожалению, было невозможно, потому что ситуация нагнеталась – как внутренняя, так и внешняя. Американцы очень хотели завершить процесс сближения Грузии с НАТО до конца года. И это подтолкнуло Саакашвили – он решил, что ему все сойдет с рук. А уже после того, как Грузия начала массированную атаку, не ответить Россия не могла.

Если же брать всю историю конфликта, у сторон – прежде всего, у Грузии – было много возможностей в разное время изменить политику в отношении непризнанных территорий. Были так называемые «расслабленные» периоды.

В 2001-2003 годах, например, в Южной Осетии не было такого страшного противостояния. В отличие от Абхазии, которая всегда была изолирована от Грузии, эта республика контактировала с ней: люди общались, у них была единая дорога. Ситуация резко осложнилась после прихода к власти Саакашвили, который уже летом 2004 года попытался силой распространить свою власть на Южную Осетию. Тогда был конфликт короткий, и Саакашвили был дан отпор, но все это еще и отбросило ситуацию сильно назад.

Российская позиция тоже была не безупречной, поскольку наша страна в последнее время очень сомнительным образом пыталась сочетать функции миротворчества с функциями политического покровительства этим территориям. И то, и другое все больше увязывалось, и у Грузии были довольно обоснованные претензии, что Россия не выполняет нейтральных функций. Особенно все это активизировалось в последние полгода после провозглашения независимости Косова. Потому что наступила новая эпоха, и каждый понял, как ему надо себя вести: Россия, не признавая Абхазию и Южную Осетию, стала официально расширять с ними связи, а Грузия пришла к выводу, что либо надо силой отвоевать территории, либо все потеряно. Поэтому мы получили то, что получили.

– По-вашему, Южная Осетия и Абхазия окончательно потеряны для Грузии?

– Думаю, да.

– Что делать теперь России? Признавать независимость или принимать Абхазию и Южную Осетию в свой состав?

– Во-первых, принять их в состав России сразу невозможно, поскольку сначала признается независимость, а потом уже независимые государства обращаются с просьбой о самоопределении к РФ. Но признание этих государств Россией ничего не решит! Сценарии у косовской и югоосетинской ситуации стали схожими, но разница в том, что США, как государство очень влиятельное, имеет ресурс, чтобы Косово было признано по крайней мере 40 странами. А у России этого ресурса нет, и если наша страна признает Южную Осетию и Абхазию, ни одна другая за ней не последует. Это будет тупиковая ситуация.

Я думаю, все ответственные политики понимают, что вопрос территориальной целостности Грузии после того, что произошло, закрыт. Но никто не будет об этом говорить сразу, поскольку это процесс, а не одномоментные действия. То же Косово до признания независимости прошло девятилетний период.

– Многих поразило, что никто не поддержал действий России в разрешении этого конфликта. Вас это не удивило?

– Даже из СНГ нас никто не поддержал. Даже Белоруссия молчала несколько дней. Меня это не удивляет. Давайте отвлечемся и подумаем: а с какой стати Белоруссия или Казахстан, или другая близкая нам страна будут поддерживать силовые действия России за пределами ее территории?

Меня расстраивает другое: практически никто, за исключением МИДа Германии, не высказал осуждения действий Грузии, а США не нашли ни одного слова сочувствия для людей из Южной Осетии. Хотя в разговорах между собой лидеры стран Запада признают, что все это было спровоцировано Саакашвили, позиция у них прогрузинская. Но, в общем-то, понемногу положение начинает меняться, и, мне кажется, если Россия не допустит серьезных промахов и военные не начнут действовать сами по себе, мы в изоляции не окажемся.

– А кому сложнее теперь будет в международной среде – Грузии или России?

– Правительство, которое начало войну, ее проиграло, нанесло непоправимый урон своей военной мощи, безвозвратно потеряло треть своей территории и создало абсолютно катастрофическую ситуацию. Когда в Грузии схлынут эйфория и патриотический подъем, начнется осознание полной катастрофы. России же нужно действовать осторожно и расчетливо, выполнять те обязательства, которые она на себя взяла, и не брать лишних.

– Вы предвидите большее военное присутствие России в Южной Осетии?

– Оно будет больше, чем раньше. Но, насколько мне известно, у России нет стремления иметь обширное военное присутствие в этих регионах. Наша страна там останется, она будет держать на этих территориях силы, которые могут гарантировать неповторение подобных событий.

– Убийства мирных граждан – это всегда преступление. Сейчас многие говорят, что Саакашвили должен быть осужден, равно как и те, кто намеренно убивал цхинвальских жителей. Свершится ли правосудие?

– Насчет суда я сомневаюсь. В Южной Осетии происходили действительно ужасные вещи, но когда российская сторона начинает говорить о геноциде, у меня возникают вопросы. Геноцид – это совершенно определенная вещь, которая описывается в юридической литературе. В этой ситуации, скорее, нужно говорить о военных преступлениях. Если они будут доказаны, то за это надо судить, но геноцид… А политического суда над Саакашвили Америка не допустит.