АРТИСТЫ СЫГРАЛИ АРТИСТОВ

Это особый спектакль. В нем артисты играют артистов. Классик татарской литературы Наки Исанбет написал пьесу «Гульджамал» еще в 1944 году. По его замыслу, премьера спектакля, посвященного первой татарской актрисе Сахибджамал Гиззатуллиной-Волжской, должна была состояться через два года, то есть к 40-летию татарского театра. Однако появился он намного позже – только в 1963 году. Второй раз обратиться к данной пьесе камаловцы решили в связи с 100-летием театра. Потому что она, как никакая другая, показывает, как зарождалось среди татар театральное искусство.

Главными героями спектакля являются Гульджамал и Хафиз. Как вы, наверное, уже догадались, Гульджамал – это и есть Сахибджамал Гиззатуллина-Волжская. А прототипом Хафиза является основоположник татарского театра Габдулла Кариев. Конечно, Наки Исанбет, создавая пьесу, основывался на исторических фактах и воспоминаниях первых татарских артистов. Но все-таки он писал не историко-документальное, а литературное произведение. Например, очень комично обыграна ситуация, при которой Волжская присоединилась к первой татарской профессиональной труппе. Ее руководитель Юсуф Алтайский (на самом деле его звали Ильяс Кудашев-Ашказарский, – Прим. авт.) приглашает юную девушку на встречу в городской парк. Но в назначенный час здесь же появляются двое артистов – Гайнулла и Кадермет. Они ищут Алтайского, потому что голодны и хотят хоть что-нибудь перекусить. А все деньги, вырученные от спектаклей, руководитель труппы хранит у себя. Алтайский, который не горит желанием делиться, не находит ничего лучше, чем попросту удрать из парка.

Молодые люди догадываются, что девушка пришла на встречу с Алтайским. Они очень не хотят, чтобы Гульджамал ушла, разочаровавшись в татарских артистах. Тем более, им обоим уже осточертело играть на сцене женщин. Кадермет все уговаривает Гайнуллу встретиться с девушкой и пригласить ее в труппу, а тот отказывается, потому что у него штаны дырявые. В конце концов, Кадермет надевает на друга свои брюки, которые размеров на 5-6 больше, и выталкивает его из-за афишной тумбы к Гульджамал.

Поражает, как в таком небольшом эпизоде камаловцы смогли показать очень многое. Тут понятно и то, что Гульджамал росла сиротой, что мечтала стать актрисой, что первым татарским артистам частенько и надевать-то было нечего, что они голодали, что их преследовали. Гайнулла говорит: «Знаете, какие мы знаменитые?! На каждом углу караулят с камнями за пазухой, хотят нас убить!» (Это он так уговаривает юную девушку стать актрисой.) Зато у них была великая цель – создать для татарского народа театр!

Кстати, прототипом Гайнуллы является Валиулла Муртазин-Иманский, который до занятия актерством работал в химчистке, а в двадцатых годах основал уфимский театр им. М. Гафури. Судьба его трагична: Иманский стал жертвой сталинских репрессий, его расстреляли в июле 1938 года.

Однако мы «забыли» про второго главного героя – Хафиза. Автор не случайно выбрал для него это имя. Дело в том, что его прототип Габдулла Кариев был коран-хафизом, то есть человеком, который наизусть знает Коран. Именно Хафиз (по прямой аналогии с историческими фактами) становится руководителем труппы после того, как артисты наконец прогоняют ловкача Алтайского. Их терпение лопается во время гастролей в Москве, когда им окончательно надоедает безденежье и безделье, а Гульджамал начинает падать в голодные обмороки.

Татарские артисты 100 лет назад и сегодня

Татарское духовенство поначалу воспринимало театр в штыки. Это очень ярко показано в спектакле. В одном из диалогов упоминается любопытный исторический факт. В 1905 году оренбургские муллы выкупают еще только готовящуюся постановку на татарском языке за 300 рублей. (Для сравнения: корова тогда стоила шесть рублей.) Столкновение старого и нового особенно ярко показано в эпизоде, когда к Гульджамал приходит купец Ишмаев, который предлагает ей 10000 рублей золотом (по тем временам это целое состояние!) за то, чтоб она бросила театр.

– А если б я предложила вам эти деньги и сказала бы: откажитесь от своей веры? – говорит Гульджамал.

– Я ведь не прошу тебя отказываться от веры, просто не играй больше на сцене, – не понимает бай.

– Так ведь сцена и есть моя религия! – отвечает Гульджамал.
Об этом спектакле можно было бы рассказать еще очень много интересного. Например, режиссер Фарит Бикчантаев решился на то, чтобы переделать финал пьесы. Получилось впечатляюще! Но, к сожалению, недостаток времени и газетной площади заставляет лишь штрихами писать о первых впечатлениях. Но, если честно, спектакль стоит того, чтоб его один раз увидеть, чем сто раз о нем прочитать.

Равиль САБИРОВ.