НИКОЛАЙ БУРЛЯЕВ: «ПРИ АЛЕКСИИ II У НАС ПРОИЗОШЕЛ ДУХОВНЫЙ ПРОРЫВ»

– Николай Петрович, вы были близко знакомы с покойным патриархом?

– Мне посчастливилось часто встречаться с ним – за все время существования фестиваля «Золотой витязь» Алексий II был почетным попечителем кинофорума, то есть главным его духовником. И когда я обратился к нему с просьбой, чтобы он осуществил попечительство кинофорума – это было в 1992 году, когда кинематограф был еще более чудовищным, чем теперь, – то патриарх с радостью дал свое согласие.

Все эти годы Алексий II внимательно относился к тому, что делал «Золотой витязь». И когда я обратился уже за благословением театрального форума «Золотой витязь», патриарх вновь дал его. Каждый раз он обращался к деятелям кино и театра через трибуну «Золотого витязя» с посланиями в адрес участников форума, в которых никогда не было назидания, и это качество поражало и при личном общении. Патриарх никогда ничего не навязывал и не указывал, каким путем идти грешным деятелям кино и театра. Но всегда через евангельские цитаты обращался к участникам.

Все помнят патриарха добрым и любящим. Но я помню и гнев патриарха – именно я его и вызвал, но это неодобрение тоже было особенным. Я, по неведению, когда был в Белграде, пригласил на «Золотой витязь» патриарха Сербского Павла и президента Белоруссии Лукашенко. А когда пришел к патриарху, чтобы узнать окончательное его решение, он выслушал меня, улыбнулся, но строго, по-отечески сказал: «Патриарха может пригласить только патриарх, а президента только президент». И этой фразы мне было достаточно, чтобы запомнить ее на всю жизнь.

Но главное, что поражало людей в Алексии II, – его любовь ко всем. Помню, как-то хотел узнать у патриарха детали нашего вечернего открытия, и мог поймать его только в Успенском соборе Кремля. Меня провели к нему в алтарь, где он благословил меня. И эта рука все время была в руках моих. И этот поток любви через глаза и теплые руки святейшего я запомнил на всю жизнь!

Конечно же, пятнадцатый патриарх Алексий II запомнится всем как новый духовный зодчий новой России. То, что он успел, вряд ли было бы под силу одному человеку. Но патриарху удалось то, что удалось – это открытие десятков тысяч храмов и монастырей в то время, когда мир дехристианизировался, когда в Европе идет закрытие храмов и монастырей, когда они продаются за копейки. Именно при Алексии II у нас произошел духовный прорыв.

– Вы согласны, что он был в равной степени и политическим деятелем?

– Абсолютно согласен. Впервые я узнал его, не будучи представленным ему, 20 лет назад, когда в Великом Новгороде проходил праздник славянской письменности и культуры. Наша колонна двигалась на площадь, где происходило главное действие, мы опаздывали, но по репродуктору я услышал голос митрополита Алексия. То, о чем он говорил, как он говорил, можно было назвать речью воина русского духа – впервые на государственном уровне он озвучивал такие понятия, как «Россия», «Русь», «православный», «славянство», то есть то, что тогда было если не под запретом, то подспудно.

Из этих уст шло пробуждение России, православия и славянства, и с этими понятиями он прошел всю оставшуюся жизнь, утверждая их.

– Какой период его жизни, на ваш взгляд, был наиболее сложным?

– Труднейшим для Алексия II было несение креста патриаршего служения. А тяжелым был 1993-й год, когда патриарх предотвратил гражданскую войну. Именно Алексий II, его воззвания, его действия, его переговоры с обеими сторонами предотвратили кровь. 3 октября того года я провожал в Петербург тогдашнего митрополита Петербургского и Ладожского Иоанна. И задал ему вопрос: «Что нам дальше делать, Владыка?» Он ответил: «Все, что мы могли сделать, мы высказали в нашем обращении, подписанном патриархом. Известно, что будет кровь. Только вот какая кровь: большая или малая?» Так вот, патриарх приложил все усилия, чтобы большой крови не было.

– То есть стремление сохранить покой было главной его политической миссией?

– Конечно, так. Умиротворение и духовный рост России было главным в патриаршестве Алексия II.

– За что так любил патриарха простой народ?

– Как говорил Лермонтов, есть чувство правды в сердце человека, и это чувство правды мы увидели: любовь в ответ на любовь!

– За это Алексия II уважало и высшее руководство страны – от Ельцина до Медведева?

– Именно потому, что патриарх руководствовался любовью, и сблизило руководство государства с архипастырем России. Он, к примеру, не укорял не умеющих креститься политиков, он и стал им близок. И они понимали, что Русская православная церковь – это сила, Россия – это держава, а стержень, удерживающий Русь, это православие. Думаю, это понимают и представители многих народов.

Поэтому бояться того, что православие укрепляется, не нужно. Если вы знаете, патриарх был главой Всемирного Русского Собора и именно он приглашал в Собор духовное руководство всех традиционных конфессий России, потому что понимал: мы все живем в одном общем доме и должны соборно решать все наши проблемы.