ТРАГЕДИЯ, КОТОРАЯ ЗАБЫВАЕТСЯ…

В четверг на телеканале «Россия 1» состоялась премьера документального фильма Аркадия Мамонтова «Правда о «Курске». Десять лет спустя». О том, кому еще и почему важно найти и посмотреть эту картину, журналисту «Новой недели» рассказал сам Аркадий Мамонтов, который в августе 2000-го находился недалеко от места поисково-спасательной операции и старался давать зрителям информацию из первых рук.

– Аркадий, создание этого фильма – чья инициатива?

– Честно говоря, я вообще не хотел снимать никаких картин на эту тему. Но фильм «Правда о «Курске» был создан по просьбе родственников погибших подводников, потому что они сказали: «Сделайте о ребятах фильм, потому что эта трагедия забывается». Они написали нам письмо, где попросили рассказать об истории экипажа подлодки «Курск», ставшего геройским совсем незадолго до своей гибели.

Напомню, что в 1999 году «Курск» по заданию руководства страны совершил героический поход из своей базы в западную часть Средиземного моря, преодолев фареро-исландский противолодочный рубеж, избежав при этом слежения натовских и американских кораблей и самолетов противолодочной обороны.

Далее прошел незамеченным Гибралтар, что вообще проблематично и сложно сделать для подводной лодки такого класса длиной более 150 метров. Затем зашел в Средиземное море и виртуально несколько раз атаковал американский и натовский флот(!), который как раз был сосредоточен в западной части этого моря.

Наша подводная лодка была тогда аргументом в политических спорах и переговорах, которые шли тогда между Россией, Югославией и западным альянсом по поводу Косово. «Курск» стал аргументом в отстаивании нашей позиции солидарности с православными братьями-сербами. В фильме представлены эксклюзивные кадры с этого похода, видео семей подводников, и, конечно же, воспоминания родственников.

– Получается, в августе 2000-го мы потеряли уникальный экипаж и уникальную подлодку?

– Наверное, так нельзя сказать, поскольку уникален каждый человек, но каждая подлодка, которая сейчас находится в строю российского ВМФ, в силу тех смутных времен, которые мы с вами переживаем, действительно уникальна. Будь у нас 50 лодок каждой серии, можно было бы говорить о неуникальности, но поскольку их гораздо меньше, то каждая действительно уникальна.

Еще более уникальны экипажи этих подлодок, которые за копейки служили и служат стране. А ведь все эти люди имеют высшее образование, они – цвет нации. Поэтому десять лет назад мы потеряли тех, на кого надо равняться, которые служили не за страх, а за совесть, были хорошими мужьями, отцами, и им бы жить и жить, если бы не эта страшная трагедия, произошедшая в водах Баренцева моря. А по чьей вине она случилась, до сих пор неизвестно.

Почему погиб «Курск»?

Свой взгляд на события черного августа 2000 года «Неделя» попросила изложить и председателя Санкт-Петербургского клуба моряков-подводников, капитана I ранга Игоря Курдина.

– Нормальные люди всегда сомневаются в итогах расследований тех или иных трагических историй, но на сегодняшний день всем профессионалам-подводникам понятно, что произошло после первого взрыва на «Курске». Это был взрыв перекисно-водородной торпеды, так называемой «толстой» или практической торпеды в четвертом торпедном аппарате. К сожалению, так получилось, что часть взрывной энергии пошла в первый отсек и одновременно был поврежден второй торпедный аппарат. Возникла чрезвычайно сложная ситуация: лодка «клюет» носом, и первый взрыв привел к тому, что погиб личный состав не только в первом отсеке, но и во втором, где находился главный командный пункт корабля.

Почему это произошло? Потому что в этот момент перемешивался воздух в отсеке через носовое кольцо вентиляции, которое представляет собой непрочные трубы. Они и не должны быть прочными, так как проходят через переборки, разделяющие отсеки, и вышло так, что пик нарастания давления во втором отсеке составлял более 3 кг в секунду. А критичным является уже 1 кг в секунду!

Командный пункт был выведен из строя, из-за чего никто не успел поставить аварийный выключатель продувания цистерн, а значит, лодка не смогла принять надводное положение. Люди в первых отсеках погибли мгновенно, а «Курск», принимая забортную воду через два разорванных торпедных аппарата, погрузился на глубину в 108 метров и за две минуты оказался на грунте. Далее лодка проехала по нему около 30-40 метров и легла.

Через 135 секунд после первого взрыва из-за ударной волны произошел второй, при котором сдетонировал весь торпедный боезапас «Курска» – этот взрыв практически погубил подводную лодку и большинство личного состава в носовых отсеках. Взрывная волна была остановлена реакторным отсеком, потому что это отдельный блок в прочном корпусе лодки и его переборки в пять раз прочнее обычных. Именно поэтому 23 человека из седьмого, восьмого и девятого отсеков оставались живы еще несколько дней.

Другой вопрос: а почему взорвалась торпеда? Здесь две версии: либо это было внешнее воздействие, то есть столкновение с иностранной подлодкой, либо торпедная атака «Курска» какой-то иностранной подлодкой. Но ни та, ни другая версия не получили за эти десять лет никаких доказательств.

У нас есть копия постановления о прекращении уголовного дела на 170 страницах, где указано почти все. К тому же мы беседовали с людьми, которые принимали участие в тех учениях, спасательной операции, в подъеме «Курска». Хорошо, допустим, это были американцы, но ведь по материалам уголовного дела следует, что командование Северного флота на девять (!) часов задержало объявление о том, что состояние «Курска» аварийное, притом в нарушение всех документов. Получается, что в течение девяти, а может, и более часов командование флота шло на сознательное искажение информации, хотя знало, что с «Курском» что-то случилось. Официально он был признан аварийным спустя 12 (!) часов после взрыва!

Потом подлодку начинают искать и быстро находят, перекрывая все нормативы, а суть жалобы, поданной в Страсбургский суд адвокатом Кузнецовым от имени одного из родственников, была в изменении юридической статьи, касающейся вины в этой трагедии руководства Северного флота. По старой статье выходило, что в ходе спасательной операции не удалось уложиться в нормативы, люди погибли, и уже ничего не поделаешь. Но если в девятом отсеке моряки жили двое или трое суток, их обязаны были спасти. 90% времени нахождения в походе лодки плавают на глубинах более 1000 м, и там, кроме самого экипажа, помочь в таких ситуациях им никто бы не мог. А здесь глубина была всего 108 метров, а расстояние от главной базы Северного флота – только 100 км. Как же так – лодка терпит аварию и никто ее не может спасти! Это было самое страшное.

Более бездарную спасательную операцию, чем в те дни, придумать сложно – спасательные корабли и спасатели вообще не готовились к выходу в море. А когда пришли к месту аварии «Курска», то спасательные аппараты АС-32, АС-34 и АС-36, многократно погружаясь в море, либо ударялись о винты лодки, либо у них отказывала батарея, либо еще что-то. И дело было не в аппаратах – они были нормальные, но ими не умели управлять экипажи, просто не умели! И в уголовном деле это отражено!

В те дни мне позвонил военно-морской атташе Великобритании, капитан I ранга Джефф Макриди и сказал: «Я пытаюсь связаться с вашим главным штабом, но со мной никто не хочет говорить». А ведь они быстро предложили свою помощь! Но наши несколько дней думали, принимать ее или нет. А когда решили, что надо принимать, этот момент еще несколько дней согласовывали с Брюсселем, какой диаметр посадочного люка у их аппарата и какой у нас в спасательном люке. Потом практически в прямом эфире мы увидели, как быстро норвежские водолазы спустились к «Курску» и открыли люк, который, увы, был заполнен водой. Наши военачальники тогда просто надеялись: «Авось всплывет!», но это «авось» не сработало…