ПОБЕДУ ВСТРЕТИЛ ЗА БАРАНКОЙ ПОЛУТОРКИ

Хотел быть строителем,
стал водителем

Это не просто слова. Николай с 10 лет каждый день, начиная с четырех утра, работал в поле, пахал, сеял, убирал. После окончания семилетней школы колхозной молодежи в 1929 году отправился в Нижний Новгород – хотел выучиться на строителя. Однако, как выяснилось, желающих попасть в строительный техникум и без него было достаточно – на 70 мест претендовало 470 человек! Николай не сник, начал искать другое учебное заведение – тут ему на глаза попалось объявление о приеме в ФЗУ на специальность автомеханика.

1933 год стал для Николая Большакова «выпускным». ФЗУ закрыли, а учащимся предложили: кто хочет продолжить учебу – идите в другое заведение, кто хочет стать шофером – милости просим на курсы. Николай выбрал второе. По окончании курсов поступил работать в «Автогужтрест», занимался доставкой товаров по Нижнему Новгороду. Кроме всего прочего, получал паек – 800 граммов хлеба в день. Очень скоро его стали посылать на ответственные задания.

– Когда мы перегоняли машины из Москвы, в моем автомобиле отказало реле обратного тока, – вспоминает Николай Васильевич. – Так я спичку подложил – и доехал!

Потом Большаков рассказал о своем изобретении начальству. Оно, конечно, пожурило за риск, но смекалистого паренька запомнило. При первой же возможности Большакова отправили в Московский институт повышения квалификации.

День и ночь –
на райкомовской машине

Но учиться ему, видно, было не суждено. Перед поездкой в Москву Николай приехал в отпуск в родную деревню и увидел то бедственное положение, в котором находились его родители. Решил остаться, чтобы поддержать их. Надо было искать работу.

И тут произошло нечто из ряда вон выходящее. Водитель, работавший на райкомовской машине, уехал погостить в родную деревню. Туда же явились бандиты, которые держали в страхе весь район. Захотелось им, видите ли, покататься на партийной технике! Шофер не посмел отказать. Об этом узнали в НКВД… В общем, на работу бедолага уже не вернулся. На его место приняли Николая Большакова. При этом никаких привилегий у райкомовского водителя не было, даже за сверхурочные не платили. А ездить вместе с секретарем райкома приходилось день и ночь.

Прослужив два года на срочной службе в штабе дивизии в Горьком, Большаков вернулся, женился, а тут новый поворот. Его мобилизовали и отправили в Польшу, где назревал военный конфликт. Правда, до места доехать не удалось, его часть расположилась в Западной Украине, где солдаты помогали убирать местным жителям картошку. Потом их отправили домой.
Не успел Николай Васильевич отдохнуть, его вновь вызывают в военкомат – пиши заявление, пойдешь добровольцем на финскую войну. И воевать бы Большакову на северных просторах, если бы не директор местного леспромхоза. Он позвонил в военкомат и отчитал его работников: «Что вы парня мучаете? Не успел вернуться с одной мобилизации, вы его на другую отправляете. У него жена на сносях. Оставьте его в покое».

Что-то радио буркнуло
про войну…

В леспромхозе Николай Большаков и трудился до самой войны. Кстати, и люди, и техника тогда работали на износ. 22 июня, в воскресенье, водители решили устроить машинам «День техухода». Возились с агрегатами и не знали, что происходит вокруг. Только приемник буркнул что-то, напарник и говорит: «Ребята, вроде, война началась». Ему со смехом ответили: «Прикуси язык! Еще услышит кто-нибудь!» А в обед приехал директор. Его слова прозвучали, как гром среди ясного неба: «Напал немец. Надо приготовить 10 машин для отправки». А уже вечером Большакову пришла повестка – явиться в военкомат с вещами. Там же выяснилось, что на подготовленные леспромхозом 10 машин не хватает одного шофера. Тот, кого хотели отправить, валяется пьяный на обочине. Большаков вызвался ехать вместо него. Так для нашего героя и началась война.

В первые месяцы Великой Отечественной Николай Большаков и его товарищи служили в резерве главного командования.

– Из Тулы нас отправили в Москву сдавать машины, – вспоминает он. – На заводе формировалась колонна из автомобилей, мы на них ехали на склады в Серебряном бору, загружали амуницию или еще чего, а потом везли в пункт назначения. Там груз вместе с машинами и оставляли. А на следующий день вновь все повторялось. Так первые месяцы войны и провели – вокруг Москвы все городишки объездили. Уже шли бомбежки столицы. Но мы все равно в рейс выходили.

На Кавказ

Затем нижегородских водителей отправили на Кавказ.
– Мы благополучно доехали до Минеральных Вод, а там ка-а-ак начали бомбить! Поезд остановился. Все кричат: «Выходи! Прячься!» – рассказывает наш герой. – Но мы не стали выскакивать – как играли в домино при свечах на фанере, так и продолжали стучать костяшками. «Не все ли равно, где нас убьют – в кювете или здесь», – приговаривали мы, когда слышали свист пролетающего снаряда.

На Кавказе Николай Большаков попал в войска КГБ, которые несли службу по охране пограничной зоны. Главным их предназначением было сохранять безопасность на территории, пресекать все попытки расшатать ситуацию. Вот Большаков и возил солдат, офицеров, ездил и за оружием. Поэтому маршрут – от Батуми до Новороссийска – знал, как свои пять пальцев.

– На кавказских дорогах немало перевалов. Приходилось на каждом из них 24 километра подниматься, а потом столько же спускаться. Да и на прямой дороге ехать было непросто: через каждые 15 метров – поворот, только слушай, как резина визжит. Бывало, за один рейс 600 километров наматывали на колеса!

Война
шла по пятам

Недолго Кавказ оставался прифронтовой территорией. Война шла прямо по пятам. Как-то Николай Большаков вместе с товарищами по работе возвращался из Краснодара с очередного задания. У небольшого городка Крымска артель остановилась, перекусила сухим пайком, а, приехав в Новороссийск, доложила коменданту о своем прибытии. Тот, узнав, что они только что вернулись из Крымска, сделал круглые глаза: «Только что звонили с тамошнего КПП. Там – немцы!»

Вскоре машины, в том числе и Большакова, направили в Туапсе.

– Еле-еле добрались, так как дорога была уже перекрыта, – говорит Николай Васильевич. – Нас предупредили: «Уходите, сейчас город будут бомбить». Мы схоронились в горах. С этого места было прекрасно видно, как сначала прилетели советские самолеты. Видимо, сориентировавшись на них, наши зенитки прицелились. А потом черной саранчой налетели немецкие самолеты. Такого боя я больше никогда не видел. Наши сбили сразу 14 «мессеров»!

Находясь в своей части, расположенной в Сочи, Николай Большаков наблюдал, как день и ночь через город уходили войска. Появилось щемящее чувство – оставляем Кавказ… Но вскоре в город прибыл маршал Семен Буденный и собрал в штабе офицеров. Туда Николай Васильевич возил и своего полковника. Тот потом водителю рассказал: «Буденный дал команду: ни шагу назад! Если подпустим немцев к морю, потеряем юг». С этого момента началось обратное движение – люди и военная техника возвращались.

Несмотря на переменные успехи, бои в южном направлении шли ожесточенные. Мирное население пытались вывезти из горячих мест. В этот момент произошел случай, который всколыхнул всех солдат: немцы потопили корабль, на котором эвакуировались старики, дети, женщины – всего две тысячи человек. И это несмотря на то, что от борта до борта судна были расстелены пурпурные полотнища – символ Красного креста. Николай Большаков утверждает, что советские летчики отомстили немцам за чудовищное преступление. Пилоты рассказывали, как при отступлении фашистов они специально выжидали, когда баржи с солдатами и техникой отходили от берега на 10-12 километров, а потом начинали бомбить…

Победу Николай Васильевич встретил опять же в дороге. Он был откомандирован в Москву, и радостная новость настигла его на подступах к столице. А когда он увидел огромный флаг, развевающийся на аэростатах в небе Москвы, то не смог сдержать слез. Эта картина до сих пор стоит перед его глазами…