Этот фильм режиссер поначалу относил к конъюнктурным творениям. Потому как тема была выбрана такая, чтобы получить разрешение на съемку. Хотя чиновники воротили нос, простые зрители, тем не менее, оценили картину на «отлично», впервые увидев ее 45 лет тому назад.
Долгая дорога к съёмкам
Режиссер Владимир Мотыль всегда был свободолюбивым человеком, что в стране Советов в застойные годы властями различных рангов не приветствовалось. Вот и был он у чиновников, мягко скажем, не в фаворе, выпускал по одному фильму раз в пятилетку. В кино дебютировал в 1963 году с фильмом «Дети Памира», а потом – как отрезало!
– И тогда я решил прислушаться к конъюнктуре, – вспоминал Владимир Яковлевич. – В советской печати в то время появлялись публикации о том, что молодежь отлынивает от армии, а кинематограф никак не реагирует на эту проблему. Дескать, на Западе есть комедии на военную тему, а нам этого не хватает. И я подумал, что в эту лазейку мне, может быть, удастся пролезть.
В ту пору Мотыль как раз прочел повесть Булата Окуджавы «Будь здоров, школяр». Ее интонации, мягкий юмор и истинная правда о войне навели режиссера на идею сюжета о школьнике-интеллигенте, который попадает на войну, и все у него там невпопад. С 25 листами сценария Мотыль отправился в Ленинград на встречу с Булатом Шалвовичем. Тот поначалу отказался, говоря, что сценарий уже готов, и его участие не требуется, но Мотыль сумел убедить поэта стать соавтором. В отличие от молодого режиссера, Окуджава был ветераном войны и привнес в сценарий мелкие, но важные детали, диалоги и образы, недоступные для Мотыля. Например, диалог для сцены, когда Захар Косых слышит разговор Жени и Женечки по телефону и принимает его на свой счет, был полностью написан Окуджавой. В свою очередь, решение о гибели Земляникиной принял Мотыль, причем во время съемок: тем самым он хотел показать уродства войны.
Когда сценарий был закончен, Мотыль отдал его на «Мосфильм», где тут же «опустили шлагбаум»: фильм заканчивался трагически, а чиновникам нужен был счастливый конец. Режиссер снова отправился в Ленинград, на «Ленфильм», и там получил согласие на съемки. Однако через некоторое время сценарий и тут постигла неудача – по тем же причинам.
Дополнительным барьером было участие в написании сценария Булата Окуджавы, который был «под подозрением», так как никому не подчинялся, а его книги подвергались жесткой критике прессы. Любой другой опустил бы руки. Но Мотыль вышел на крючкотвора, который некогда пытался несправедливо обделить госпремией его первенца – «Детей Памира». Пригрозив чиновнику жалобой в ЦК КПСС, режиссер добился разрешения на съемки «Жени, Женечки…».
…и наглый простолюдин
Вопреки точке зрения руководителей «Ленфильма», настаивавших на кандидатуре Натальи Кустинской, Мотыль считал актрису «бесконечно далекой» от задуманной им фронтовички, так как «в ней не было органической грубости воюющей связистки».
– На роль Женечки мне пришлось разыскивать актрису Галину Фигловскую, – вспоминал Мотыль. – Кажется, она закончила Щукинское училище, но по актерской специальности не работала. У нее было второе инженерное образование, и она трудилась в закрытом секретном учреждении. Она страшно удивилась, так как считала, что ее актерская карьера не состоялась. Так я нашел Женечку.
Молодой начинающий актер Михаил Кокшенов очень точно после первой пробы «попал» в роль Захара Косых. Он отчасти выступил даже редактором своей роли: актер любил ходить в пивнушки и слушать народную речь, которую потом использовал для создания образа. Позже Михаил Кокшенов рассказывал, что часто в житейских ситуациях пользовался закрепившимся за ним имиджем наглого простолюдина.
Марка Бернеса привлекла роль «полковника, похожего на артиста Марка Бернеса из Одессы», тогда как немцев играли студенты Ленинградского университета из ГДР.
Однако главной задачей было найти актера на роль Жени Колышкина. Несмотря на малое внешнее сходство с персонажем, Олег Даль, нравившийся режиссеру по ролям в театре «Современник», подходил внутренне. Но…
– Первая проба была полный провал, – вспоминал Мотыль. – Видимо, он был не в форме, возможно, перед этим «погулял» в Москве, сейчас уже трудно сказать. Уже тогда ходили слухи, что Даль – из запойных, но это ложь, я могу смело это утверждать.
Провалив первые и вторые пробы из-за проблем с алкоголем, Даль чуть было не потерял роль. Однако Мотыль, видевший в нем «снайперский выбор на роль Колышкина», уговорил Даля пройти пробы в нормальном состоянии, и в третий раз Олег их с блеском прошел. Впоследствии Даль признавался Мотылю, что, будучи выгнанным из всех театров за срывы спектаклей, он очень страдал без работы, и роль Колышкина стала для него спасением.
Как Даль от души похулиганил
Правда, во время съемок, которые, кстати, проходили в Калининграде и Калининградской области, Далю удалось всласть покуролесить. В перерывах между съемками он, Павел Морозенко и Михаил Кокшенов ходили по городу в военной форме образца 1941 года, в результате чего местное население часто принимало их за солдат срочной службы. Во время одного из походов на рынок актеры выпили и отправились отдыхать на берег речки Преголи. Актеры проигнорировали желтую ракету, сигнализировавшую о начале съемок, за что Владимир Мотыль «наказал» их, заставив много раз «переснимать» дубль и не сказав, что камера все время была выключена.
Нередки были и другие курьезы: ездившие на «Виллисе» в полном обмундировании (включая автоматы) Даль и Кокшенов неоднократно привлекали внимание военного патруля. На вопросы военных актеры отвечали, называя несуществующие и абсурдные войска, как «Отдельная часть железнодорожного флота» или «Морская кавалерия». Однажды Кокшенов сымитировал погоню за Далем с криками и стрельбой в воздух, в результате чего решившие помочь местные жители едва не травмировали «беглеца».
Был на съемках и инцидент, связанный с алкоголем: нагрубив дежурной в гостинице, Олег Даль попал в милицию на 15 суток «за хулиганство». Мотыль договорился с начальником отделения, и актера под конвоем доставляли утром на съемочную площадку, а вечером снова забирали. Как раз тот самый диалог, когда Женя Колышкин разговаривает с Женечкой, сидя на гауптвахте, снимался именно в это время! Поскольку Даль не мог никуда отлучиться, встретиться с кем-то, кто мог его спровоцировать, он был нежно-внимательный, по-детски трогательный, расположенный к актерам, режиссеру. Такой же наивный и непосредственный, как его персонаж.
«Пусть зарабатывает деньги…»
Остается рассказать о нелегкой прокатной жизни фильма «Женя, Женечка и «катюша». А кто сделает это лучше, чем его создатель!
– Эта картина была признана вредной, вся критика ее освистала. Пресса была полна очень резких и оскорбительных выступлений. Фильм все же шел «третьим экраном», по клубам и окраинным кинотеатрам и имел очень широкий успех. Зрители поняли, что если власть так ругает фильм, то, значит, там что-то есть. Тем не менее, картина была фактически под запретом, и под запретом был я как режиссер.
Когда «зажали» фильм, я понимал, что эту ленту власти мне не простят и не дадут больше работать в кино. В отчаянии дал телеграмму министру Алексею Косыгину. Он был в правительстве прагматиком, очень ратовал за хозрасчет. Телеграмма была на триста слов, и там была такая фраза: «Даже преступнику объясняют, за что его судят. Меня запретили без всяких объяснений. Фильм «Женя, Женечка и «катюша» пользуется успехом у зрителей, об этом вам нетрудно узнать».
Буквально через день получил правительственную телеграмму из Совета министров от секретаря Косыгина: «Алексей Николаевич рассмотрел вашу просьбу, фильм «Женя, Женечка и «катюша» допущен к экрану, и препятствий с выходом этой картины к зрителю нет». После этой телеграммы мне рассказали, что Косыгин пришел на просмотр фильма, и якобы на середине он поднялся и сказал: «Ну, вообще чепуха какая-то, но зритель смотреть это будет, так что пускай этот фильм зарабатывает деньги…» В итоге аудитория картины составила более 20 миллионов кинозрителей.
Загрузка ...