Трансплантологию часто называют последним шансом выжить. В США этот шанс ежегодно получают 25 тысяч человек, в России же за прошлый год было сделано 1350 операций по пересадке органов, а нуждалось в них 14 тысяч больных. Все упирается в нехватку донорских органов.
Через два года в России планируется создать регистр граждан, согласных или несогласных с тем, чтобы после смерти их органы были использованы для пересадки. Поможет ли это спасти больше людей и как развивается трансплантология в Татарстане? Об этом «Новая неделя» побеседовала с главным внештатным трансплантологом при Минздраве РТ Шамилем Галеевым.
В ожидании спасения
– Шамиль Ринатович, операции по пересадке каких органов делаются в Татарстане? И в достаточном ли количестве?
– В РКБ клинически поставлена трансплантация почки. На уровне становления пересадка печени – первая операция была выполнена три года назад. В Межрегиональном клинико-диагностическом центре занимаются трансплантацией сердца. Честь МКДЦ и хвала, он полностью готов и в состоянии выполнять 10‑12 операций в год, но все зависит от донорства. В прошлом году не было выполнено ни одной трансплантации – не было ни одного подходящего донора. Но в этом году там уже были проведены две трансплантации сердца.
Что касается потребности в пересадке почки, по мировым стандартам, ежегодно количество выполняемых операций должно достигать хотя бы 30 на 1 миллион населения. Исходя из этого, в Татарстане ориентировочно должно выполняться чуть более 100 трансплантаций в год. Мы же делаем порядка 30 операций: 31 трансплантация была выполнена в 2010 году, 33 – в 2011‑м. Прошлый год был хуже – мы сделали только 25 операций. Если же говорить о реальной потребности, в листе ожидания на трансплантацию стоит 174 человека. Понятно, что количество операций несопоставимо с необходимым. Даже если мы будем делать по 30 трансплантаций в год, время ожидания людей своей операции по пересадке почки составит шесть лет. Но это не означает, что столько ждут все. У нас есть случаи, когда больные получали подходящий орган в течение трех месяцев, а кто‑то ждал 11 лет.
– От чего зависит время ожидания своей очереди на пересадку?
– На трансплантацию органов нет очереди. Вовсе не означает, что кто встал в лист ожидания раньше, тому быстрее будет сделана пересадка. Если говорить о почке, то донорский орган достанется тому, кому он лучше подойдет по иммунологическим и антропометрическим параметрам. Первым делом мы смотрим на группу крови, второй параметр – иммунологический, затем возраст: разница между условным возрастом донорского органа и реципиентом не должна быть более 10 лет. То есть 30‑летнему пациенту нельзя пересаживать почку, например, 50‑летнего. Конечно, пациентам старшего возраста в этом отношении легче подобрать донорский орган, но тогда ущемляются права молодых пациентов. А место в листе ожидания – один из последних факторов, на который мы обращаем внимание.
Если говорить о пересадке печени и сердца, то орган достанется наиболее нуждающемуся в данный момент, тому, кто без этой операции не выживет.
Донорству после смерти
– У нас в стране действует презумпция согласия – то есть если человек скончался в больнице, условно считается, что он не против того, чтобы его органы были использованы для спасения других больных. Но почему тогда у нас такая острая нехватка доноров?
– В законе хорошо прописано, что купля-продажа органов запрещена. Это правильно. Но процессы, связанные с получением этих органов, наблюдение за пациентами, диагностика смерти мозга – все это требует серьезных трудозатрат и определенного медикаментозного сопровождения, а следовательно, и оплаты. И сегодня реаниматолог стоит перед дилеммой: заниматься теми больными, которые имеют перспективу на выздоровление, или же теми, кому уже не помочь, но их органы помогут спасти жизни нескольких людей. И наверно, при отсутствии должного финансирования, разумных компенсаций трудозатрат, медикаментов и расходных материалов, чаша перевешивает в сторону тех пациентов, у которых есть шанс выжить. То есть для того, чтобы трансплантология работала эффективно, нужна отдельная программа, регулирующая эту отрасль, и заинтересованность медработников.
– Сейчас разрабатывается новый законопроект, по которому в России предполагается создать регистр согласных и несогласных стать донором органов после своей смерти. Как вы считаете, люди поддержат это начинание?
– Это правильный, цивилизованный подход. Единственное, законопроект еще очень сырой. Я являюсь членом профильной комиссии при главном трансплантологе России Сергее Готье. В конце мая мы встречались, обсуждали эту тему, и единогласное мнение всех членов комиссии – законопроект надо дорабатывать. Идеологически там все прописано правильно, но чисто механически не все будет работать. Мы постараемся изменить его с учетом современных реалий и возможностей, а также общего состояния медицины в целом.
В старом законе тоже сказано, что каждый человек может выразить свое согласие или несогласие стать донором после смерти, но механизм, как это сделать, не был прописан. С 2015 года он появится. Такая же схема действует, например, в Латвии. Там каждый может прийти в медицинское учреждение, предъявить документы, удостоверяющие личность, и высказать, возражает ли он, чтобы после смерти его органы были использованы для пересадки, или нет. И что примечательно, 90 % людей, которые находят время, чтобы выразить свое волеизъявление, согласились стать донорами.
– Вы не думаете, что люди у нас будут остерегаться объявить о своем согласии стать донором? Все‑таки пересадка органов в представлении многих имеет криминальный подтекст…
– Не думаю, что это может стать проблемой. Ведь нет необходимости заявлять об этом открыто. Это будет известно только медицинской структуре. Самое важное – что человек получит право реализовать свое волеизъявление. А уж каким оно будет – да или нет – только его дело.
Пересадка сердца проще
– В России в прошлом году было разрешено детское донорство. По этому поводу было много споров, но, тем не менее, сейчас врачи могут с согласия родителей изымать органы погибшего ребенка. Есть ли в Татарстане условия для пересадки органов маленьким пациентам?
– Вопрос детского донорства был изначально освещен в законе «Об охране здоровья граждан». Дело в том, что ребенку можно пересадить почку или часть печени взрослого, но сердце и легкое нельзя. А дети, нуждающиеся в таких операциях, есть. Поэтому общество должно было решить, что делать: либо детишки, которые не выживут без трансплантации сердца, будут обречены на гибель, либо нужно задуматься о вопросах посмертного детского донорства.
Насколько в Татарстане готовы к детской трансплантологии – сложно сказать. Пока все операции по пересадке органов выполняются во взрослой сети. Детей, которым нужна пересадка почки, немного – в год к нам поступают один-два таких пациента. В этом случае разворачивать дублирующую систему в рамках детской больницы, на мой взгляд, малообоснованно. Но что касается пересадки сердца детям, то в перспективе может рассматриваться возможность проведения таких операций в условиях ДРКБ на базе кардиохирургического отделения.
Трансплантация сердца овеяна ореолом чего‑то великого, но, с точки зрения хирургической техники, она проще, чем многие операции на сердце. То есть если ставить вопрос о детской трансплантации сердца в ДРКБ, то это вполне реально. Единственное, количество таких операций будет небольшим.
– Трансплантацию каких еще органов в будущем планируется развивать в Татарстане в дальнейшем?
– В перспективе возможно рассмотрение вопроса трансплантации поджелудочной железы. Она выполняется пациентам с диабетом, у которых в результате осложнения болезни перестают функционировать почки. Такому больному одновременно проводится пересадка почки и поджелудочной железы. Мы пока выполняем только пересадку почки, то есть пациент перестает нуждаться в диализе, но у него остается потребность в инсулинотерапии. Пересадка легкого в условиях развития медицины в республике тоже возможна, но это – дело более отдаленной перспективы.
Это должна быть сверхбанда
– Нередки случаи, когда близкие в штыки воспринимают просьбы разрешить использовать органы их умершего родственника. Общество просто не готово?
– Здесь просто нужна пропаганда в хорошем значении этого слова. Избитый пример, но все же: в Испании большую роль в популяризации посмертного донорства сыграла церковь. Там на проповедях прихожанам объясняли, что это благо, звучали лозунги: богу – душу, тело – людям, оставьте органы на земле, на небесах они вам не понадобятся. И это возымело свое действие.
Медицинская общественность, религия должны донести, что трансплантация органов – способ спасения людей. Причем, что интересно, молодежь это проще воспринимает, старшее поколение более консервативно. Чаще всего у людей складывается мнение о трансплантологии по фильмам с полукриминальным сюжетом, вроде «черные трансплантологи» выкрадывают людей, пересаживают их органы за большие деньги. На самом же деле такое практически невозможно.
Сегодня в России все центры трансплантации строго лицензированы, пересадка органов в частных клиниках запрещена, проводить такие операции возможно только в госучреждениях, и бесплатно. Ну и, кроме того, в процессе трансплантации почки, например, задействовано около 50 человек медицинского персонала: от подготовки больного и до его выписки. То есть это должна быть какая‑то сверхбанда. В действительности же трансплантологи работают открыто, честно и в рамках государственных лечебных учреждений. Информация о доноре не разглашается, но она учтена. Каждая трансплантация регистрируется и подотчетна. В Татарстане, например, живут 227 пациентов, которым были пересажены органы.
Загрузка ...