НАТАЛЬЯ СЕДЫХ: «ДО СИХ ПОР СНИТСЯ, КАК Я ВЫХОЖУ НА ЛЕД!»

– Наталья, вы рано стали сниматься в кино, но через короткое время, кажется, в 22 года ушли из него? Что произошло?

– Я ушла из кино, когда мне было 20 лет потому, что начала танцевать в Большом театре, и совмещать две профессии было уже невозможно. А так с удовольствием бы продолжала сниматься.

– Выбор был мучительный?

– Выбора не было – однозначно балет. В десять лет я почувствовала непреодолимое желание танцевать, причем именно в Большом театре, поступила в школу Большого и оставила фигурное катание, которое обожала и люблю до сих пор. Вот тогда был выбор!

– Неужели до сих пор живете балетом?

– Нет, что вы! Когда заканчивается какая-то фаза моей творческой жизни, она меня практически больше не интересует. Я много лет не была в Большом театре, но была очень рада, сходив туда недели три назад.

– А вот в 1964 году, когда начались съемки сказки «Морозко», 15-летняя Наташа Седых любила уже «взрослое» кино?

– Конечно, я смотрела взрослые картины, но и сказки любила – возраст-то был пограничный!

– И режиссер Александр Роу, заметив вас на льду, дал вам с ролью Настеньки еще и пропуск во взрослую жизнь!

– Отчасти это так. Точнее, это был пропуск в еще одну, более интересную жизнь.

– Известно, что изначально Александр Роу утвердил на роль Насти Надежду Румянцеву, но когда окончательный выбор был сделан в вашу пользу, стояла задача как никак превзойти популярную героиню «Девчат»!

– Когда я узнала, что пробуется Надежда Румянцева, то поняла, что у меня нет никаких шансов. А уж говорить о том, чтобы сыграть лучше, и не приходилось, поскольку я была уверена, что меня не утвердят. А когда утвердили, была несказанно рада и поняла, что мне все надо делать хорошо, во всяком случае, постараться. А Александр Роу был мягкий, добрый, но строгий. Поэтому весь коллектив у него работал отлично и все знали, что ошибок лучше не совершать!

– Не чувствовали себя одинокой во взрослом окружении?

– У меня не было времени на одиночество – я ездила с мамой, к тому же мы весь день находились на съемочной площадке. Утомляло, когда долго не могли выставить свет, найти кассету с пленкой.

– Наталья, а на что были потрачены первые деньги, заработанные в кино?

– Я их отдавала маме и папе, ничего особенного не купила. Наверное, потому, что я не могу пожаловаться на свое детство. Оно не было бедным – родители покупали мне все!

– Какой была их реакция на кинодебют своего чада?

– Папе нравилось, также как и маме. Но лучшая похвала со стороны мамы звучала так – причем по любому поводу – будь спорт, балет, или кино: «Ну, это было неплохо!».

– А ведь в фигурном катании вы могли стать и олимпийской чемпионкой!

– Я ушла в тот момент, когда меня включили в олимпийскую сборную. Конечно, очень жалко, что не докаталась, мне до сих пор снится, как я выхожу на лед. Но это был момент выбора, ведь в школу Большого театра принимали далеко не всех – конкурс был 150 человек на место. Поэтому я решила, что если меня не примут, то вернусь на лед. Но началась балетная жизнь и работа: день начинался в половине восьмого утра и заканчивался после одиннадцати вечера, с небольшим перерывом на обед, если повезет. Это тяжелый труд, но от него мы получали огромное удовольствие!

– А в сказки тем временем продолжали звать…

– Александр Роу предложил роль в сказке «Варвара-краса, длинная коса», но я была занята в картине «Голубой лед».

– Сейчас, я так понимаю, ваша жизнь – и не балет, и не театр, и не фигурное катание?

– Из театра я ушла недавно – так сложилось, что я там проработала более 10 лет, сыграла весь репертуар и, видимо, истек срок годности! (Смеется.) Но в кино вернулась и закончила работу над картиной «Лучшее время года».

– И напоследок, Наталья, ваши новогодние пожелания всем нашим читателям.

– Я желаю всем душевной гармонии, чтобы в вас было равновесие, тогда все в жизни будет восприниматься позитивно!