Судя по последним совещаниям, посвященным проблеме экстремизма в республике, можно констатировать,
что власти Татарстана признали: ситуация с радикальными исламистами в нашем крае требует серьезного внимания. О том, почему этого не произошло до июльских покушений на крупных мусульманских деятелей республики, рассуждает эксперт «Новой недели», казанский политолог Раис Сулейманов.
Лицеи у нас открывали небескорыстно
– Раис Равкатович, пару месяцев назад я был удивлен мнением одного вашего коллеги о том, что к дерзким терактам против мусульманских деятелей республики менее всего могут быть причастны ваххабиты. Не заблуждение ли это?
– До сих пор многие люди пребывают и хотят пребывать в иллюзии стабильности, которая существовала в Татарстане. Эта иллюзия очень активно поддерживалась и государственными органами – именно они сформировали имидж благополучного Татарстана, а рядовые граждане, желая жить в безопасности, верили в этот имидж. В результате сложилась интересная ситуация: если в Татарстане есть проблема, которая может испортить его имидж, ее категорически не хотели обсуждать, а значит, ее вроде как и не было – даже сами чиновники начинали в это верить! Говорить у нас о проблемах – значило, клеветать на Татар-
стан. Но после взрывов в Казани не признавать у нас наличие ваххабизма стало глупо.
– Сколько лет проблеме ваххабизма в Татарстане? Как она развивалась?
– Ей 20 лет. Первые миссионеры ваххабизма приехали в Татарстан в 1992 году из Саудовской Аравии – они владели русским языком и организовали первый летний молодежный лагерь под Набережными Челнами. Вскоре этих лагерей появится в Татар-
стане немало. Затем арабы помогли с финансированием в окончании строительства челнинской мечети «Тауба».
Давайте вспомним обстановку 90-х: по всей России идет религиозный ренессанс, и хотя у татар мусульманские религиозные традиции были живы, они были довольно слабыми – и любой приехавший в республику саудовский миссионер выглядел в их глазах чуть ли не как пророк Мухаммед. Потом в этот ренессанс включились турки – они открыли в Татарстане семь лицеев, и многие из нас стали считать, что турки делают это абсолютно бескорыстно. Уже к середине 1990-х в Татарстане появились и агенты «Хизб-ут-Тахрира».
Вскоре саудовские миссионеры из отдаленных областей страны стали приглашать татарских детей из упомянутого лагеря учиться в Саудовскую Аравию: они брали на себя проезд, проживание, питание детей, и в условиях нищеты 90-х многими челнинскими родителями это воспринималось как благо. Пять-семь лет первый поток в 100 челнинцев учился в Саудовской Аравии, а потом все они вернулись на родину. По моему мнению, в начале 90-х саудовцы, как и турки, хотели создать плацдарм в центре страны для разрушения российской государственности и реализации своих внешнеполитических желаний: у националистической Турции это была идея Великого Турана – тюркской империи во главе с Анкарой, а у саудовцев все выливалось в идею халифата с центром в Саудовской Аравии.
В Татарстане за это время сепаратистские круги во главе с националистически настроенным муфтием Габдуллой Галиуллиным создали независимое Духовное управление мусульман (ДУМ) республики, хотя такая организация уже работала под руководством Фарида Салмана и подчинялась ДУМ России в Уфе. Так как это было начало 90-х – время, когда Казанский Кремль был настроен на проведение независимой внешней политики, – власти Татарстана предпочли поддержать Галиуллина, однако у него было слишком много реваншистских замашек, и это не понравилось президенту Татарстана. В 1998 году покойный ныне Валиулла Якупов предложил объединить два ДУМа республики, убрав и Галиуллина, и Салмана, – и Шаймиев поддержал это предложение.
Пособия по пыткам
– Во многом происходившие в Татарстане невидимые процессы связывают с именем муфтия Гусмана Исхакова…
– Действительно, новый муфтий Гусман Исхаков оказался человеком очень лояльным к власти, но позволил спокойно работать здесь многим саудовским эмиссарам. Именно в результате такого благодушия, на мой взгляд, в 1999 году на стороне чеченских боевиков воевали выпускники челнинского медресе «Йолдыз». Они же в декабре 1999-го подорвали газопровод в Кукморском районе. Я, кстати, видел учебники этого медресе и был шокирован: там рассказывалось, как брать в плен человека, как допрашивать, как пытать, чтобы он быстро сознался, – фактически это были учебные пособия для диверсантов.
Медресе по указанию Москвы закрыли, но для Гусмана Исхакова ничего не произошло – он продолжал ездить в арабские страны и полагал, что отучившиеся в Саудовской Аравии и других арабских странах татары лучше всех остальных знают ислам и именно они должны работать в мечетях. Кроме того, Исхаков считал, что в Татарстане есть место представителям всех течений ислама, чем, по моему мнению, и потворствовал ваххабизму. Но обратите внимание: Исхаков никогда не помогал мусульманам-шиитам, и не разрешил строить мечеть в Казани шиитам из Ирана – полагаю, что по требованию саудовских спонсоров (они, как известно, ненавидят Иран). Дальше вы знаете: были взрывы газопроводов республики в 2003 и 2005 годах и операция МВД РТ против хорошо вооруженной банды террористов в Нурлатском районе в 2010 году.
– А почему проблему радикального ислама не смог побороть могущественный Асгат Сафаров, стоявший тогда во главе МВД? Неужели не осознавал, что ее масштаб не меньше, чем у той же оргпреступности республики, которую он поборол?
– Сафаров осознал эту проблему раньше – еще в 1999 году. Но поиск причинно-следственных связей приводил к одному неутешительному выводу: проблема ваххабизма стоит в республике остро, и ее надо признать и решать. Но, как я уже сказал, это нанесло бы огромный урон имиджу Татарстана, и потому силовикам говорили: «Не надо ничего лишнего! У нас нет проб-
лем! Мы все контролируем и всем управляем!».
Загрузка ...