СТРАСТИ ПО «ЦАРЮ»

Конфликт Ивана Грозного и выступившего против злодеяний его власти митрополита Филиппа закончился для последнего трагически. О том, что важно почерпнуть из этой картины зрителю и как в целом нужно относиться к историческому кино, «Новой неделе» рассказал известный кинокритик и телеведущий Кирилл Разлогов.

– Кирилл Эмильевич, как вы считаете, кому прежде всего важна картина «Царь» – жителям нашей страны как гражданам, властям или молодому поколению?

– Картина «Царь» – это явление современной культуры, а она по-своему реагирует на то, что происходит в нашей жизни и в той же культуре. Я не стал бы делать в этом случае особой разницы между зрителем и властью, не знаю, насколько живо будет молодое поколение реагировать на этот фильм. Но думаю, что те проблемы, которые показаны в фильме, безусловно, имеют смысл для молодого поколения, потому что по сути своей они мало изменились со времен юности поколения старших.

– Какие же это проблемы?

– Лунгин сформулировал это достаточно четко. Картина посвящена взаимодействию между светской и духовной властью и приоритетам жизни человека в связи с этим: стремится ли он к власти как к таковой, стремится ли к духовному совершенствованию. И главный вопрос современности, который остается за кадром – стремится ли человек к личному обогащению, хотя априори ясно, что стремится. Картина «Царь» находится на полях современной ситуации с двух противоположных сторон и именно поэтому она особенно актуальна.

– Удалось ли Павлу Лунгину сочетать историческую правду, за которую многие в последнее время ратуют, и художественную?

– Отношение художественного образа истории к исторической правде в научном смысле в кино далеко не однозначное. Да, есть картины, которые нарушают историческую правду с точки зрения историков, но являются выдающимися произведениями духовной жизни людей – тот же «Андрей Рублев». С другой стороны есть картины, которые стремятся буквально следовать тому, что кажется правильным историкам, и остаются вне общественного внимания.

В фильме «Царь» мы имеем дело не только и не столько с реконструкцией конкретного исторического конфликта, сколько со своеобразной притчей, и в ней каждый занимает свое место в соответствии не с логикой истории, а с логикой авторского замысла. А авторский замысел Лунгина интересен тем, что он вступил в зону, которая уже была освоена Эйзенштейном в картине об Иване Грозном, но при этом ему удалось сделать картину, которая не повторяет Эйзенштейна и не вступает с ним в полемику.
Лунгин посмотрел на ту же самую ситуацию, только с другой стороны – с точки зрения взаимодействия двух главных героев, которых блестяще играют Мамонов и Янковский. Эйзенштейн же абсолютно в другой стилистической системе рассматривал две фазы правления Грозного и два взгляда на власть как таковую.

– Значит те, кто говорит об искажении истории в этом фильме, в чем-то правы?

– Думаю, что каждая картина, которая касается истории, с чьей-то точки зрения историю искажает. Но я еще не видел ни одной исторической картины, про которую бы говорили, что она не искажает историю. Мы ничего не знаем про историю, кроме того, что нам рассказывают историки – а они базируются на источниках, источники соответствующим образом интерпретируются, и каждая эпоха пересматривает историю со своих позиций и со своей точки зрения, поэтому картин, не искажающих историю, не может быть априори. Нет даже картин о современности, которые бы не искажали современную жизнь, поскольку каждый зритель по-своему сказал бы, что это не то и это неправда. Картина создает определенный образ истории, но этот образ не имеет целью быть научно-популярным фильмом про эпоху Ивана Грозного, а ставит целью базовые нравственные и политические проблемы, и в этом плане Павел Лунгин преуспел. Пусть, может, и не на все сто процентов. Искажения же есть везде, и от них никуда не уйдешь!

– В чем кинематографические достоинства фильма «Царь»?

– Ценность картины – в двух главных героях и их исполнителях. Олег Янковский играет одну из двух своих последних ролей в полную меру своего дарования. Играет с полной убежденностью в правоте своего персонажа и одновременно с трагедией судьбы Филиппа, которая соотносится с трагедией самого актера. Янковский осознает, что жизнь его конечна, что ему остается жить немного, и это придает особый драматизм всему, что мы видим. Хотя, возможно, мы привносим это со стороны, зная, что это последняя роль актера.

В остальном, конечно, есть интересные вещи и есть спорные – например, образ юродивого, образ девочки. Некоторые упрекают фильм в чрезмерной жестокости, хотя думаю, что средневековая эпоха была значительно более жестокой, чем та, которая показана на экране. Может, где-то не хватает постановочной роскоши, может, где-то она чрезмерна, но это частности.

– Не слишком ли стар Иван Грозный, выбранный Лунгиным?

– Люди в то время старели быстрее и жили значительно меньше.

– У вас тот же Грозный Мамонова-Лунгина вызывает жалость?

– Скорее сострадание.

– Не потому ли Иван Грозный был жестоким правителем, поскольку считал, что если он правитель, то у него огромная ответственность, и если со страной что-то не так – та же внешняя угроза и предательства, он обязан быть беспощадным?

– Это естественная позиция абсолютного деспота. Конечно, оправдание тому, что творил тот или иной исторический деятель, дает история. Но с точки зрения нравственности ни один исторический деятель, в том числе и современный, не выдерживает даже минимальной критики. Если ты поднимаешься на определенный уровень власти, то принимаешь решения, которые заведомо будут безнравственными в любое время.

– За три года до «Царя» Лунгин представил замечательную картину «Остров». Совместим ли по своей силе фильм «Царь» с историей про отца Анатолия в «Острове»?

– Они разные, но у каждого свои преимущества. «Остров» – история локальная, преимущественно религиозная, «Царь» же более глобальная по постановке проблемы и в известной мере нерелигиозная, хотя там и есть проблема духовности. И там, и там это притчи, причем совершенно разные, но предпочтение я бы не отдал ни той, ни другой картине.

– Нынешнее познание истории, исторических личностей у молодого поколения чаще идет именно через фильмы, нежели через книги. Стоит ли мастерам кинематографа больше уделять внимания исторической тематике и великим людям разных эпох?

– Не вижу в этом особой необходимости. Исторические образы – это лучший способ фальсификации истории, ведь каждое поколение фальсифицирует ее со своих позиций. Обращение к историческому материалу может оказаться полезным или привлекательным для манипуляций массовым сознанием, но, с другой стороны, история является материалом, где художник высказывает свои вневременные убеждения.

Я не очень верю в познание истории благодаря экрану – для этого существуют художественно-документальные фильмы, научно-популярные формы, и если говорить хотя бы о поверхностном познании истории, стоит вспомнить те же сериалы BBC, но никак не игровые фильмы, которые дают художественный образ истории, но к истории имеют мало отношения.