НОВЫЕ ПОДТЯЖКИ ДЛЯ БРЮК ЭКОНОМИКИ

Задорный призыв Дмитрия Медведева «Россия, вперед!», озвученный в послании президента страны правительству, – будет пустым сотрясанием воздуха если не будет плана модернизации, разработанной программы, направленной на развитие внутреннего рынка и отечестевнного производства. Программа модернизации России в том виде, в котором предлагает ее проводить президент, очень спорна. Об этом, а также о том, что нужно сделать с подтяжками, пока еще удерживающими брюки экономики России на нужном месте, рассуждает доктор экономических наук, ведущий научный сотрудник Института экономики Российской академии наук Олег Сухарев.

Сказка о потерянном времени

В понедельник в ИНЭКА состоялась международная научно-практическая конференция «Синергетическое управление социально-экономическим развитием». Главной «звездой» этого мероприятия был ведущий научный сотрудник Института экономики РАН Олег Сухарев.

– Такой юный, а уже профессор. А что он натворил… – заинтриговал собравшихся завкафедрой экономики, организации и управления производством ИНЭКА Борис Кузнецов, представлявший участников конференции.
После такой преамбулы Олег Сергеевич, который во время спича Кузнецова увлеченно изучал микрофон, затянул преисполненную трагизмом, но не лишенную аргументации песнь о предсмертном состоянии российской экономики, которую никакая модернизация не спасет.

– Когда появилось послание Дмитрия Медведева к правительству РФ о модернизации, я вспомнил о своей статье 15-летней давности, которую написал еще будучи студентом, – начал свое выступление Олег Сухарев. – В ней я расписал, что надо сделать для научно-технического развития страны. И что интересно, пункты моей статьи фигурируют в программе модернизации Медведева. И проблема вовсе не в том, что тогда я не был услышан. Проблема в том, что за все это время ничего не было сделано и те же направления модернизации промышленности актуальны сейчас – через 15 лет! За это время мы безвозвратно потеряли многие виды производств, без которых не может быть и речи о модернизации.

Промышленность прогнила насквозь

– В программе модернизации говорится о преобразовании госкорпораций, о необходимости развития новых технологий, о реформировании школ и прочем, – напомнил Олег Сухарев. – За всем этим просматривается только одно – предлагается почти одновременное изменение всех подсистем экономики. Но в этом послании и во всех документах, вытекающих из него, четко не обозначено содержание проблемы и ничего не говорится об изменении структуры экономики России. А, по моему мнению, на существующую ныне структуру нанизывание новых технологий невозможно.

На Западе, если рассмотреть процентное соотношение национального богатства, 65% приходится на человеческий капитал, 15% – на природные ресурсы, 20% – на физический капитал. В России эта пропорция с точностью до наоборот: 65% – природные ресурсы, по 15-20% приходится на человеческий и физический капитал. Должна ли проблема модернизации сводиться к тому, чтобы весь инструментарий макроэкономической политики направить на изменение этого соотношения? Это не праздный вопрос, но экономическое сообщество России почему-то не ищет на него ответ.

Наш физический капитал на 80-90% изношен. Все сгнило. А без высококачественных фондов у нас никогда не будет высококачественного человеческого капитала. Это профанация. Инженерные школы не развиваются при деградации основного капитала. Это чушь и миф. В России уже нет высококвалифицированного кадрового состава (чем мы всегда гордились), с помощью которого мы могли бы провести модернизацию.

Приведу симптоматичный пример. Одно из предприятий, выполняющее оборонный заказ, попросило брянских специалистов помочь изготовить втулку. Мы спрашиваем: разве вы сами на своем заводе не можете ее разработать? Вы же всегда это делали. На что получили ответ: умер наш последний конструктор, который знал, как эту втулку делать. А чертежи? Чертежи залило при потопе, разобрать их невозможно.

Я как-то был в Московском авиационном институте, поинтересовался, хоть одна госкорпорация проявила заинтересованность в лучших студентах вуза? Вместо ответа они не просто улыбаются, они смеются в лицо: даже позывов к этому не было. А ведь в России происходит абсолютное старение инженерных школ, потеря рабочего персонала.

И это еще не все. Если в совет-ское время брак по редукторам составлял одну штуку на миллион, то теперь – одну на восемь штук. И это при ликвидации производства целого ряда видов редукторов! Россия сейчас не производит элементы базового машиностроения в принципе. За последние годы мы потеряли приборостроение, электронное машиностроение, станкостроение. Некоторые секторы промышленности нужно восстанавливать с нуля. У нас просто нет базы для развития своих высококачественных и конкурентоспособных производств.

Возникает вопрос, как это вяжется с разговорами об инновациях, нанотехнологиях, модернизации и о том, чтобы сделать человеческий фактор ведущим?

Когда структура –
дура

– В России, на мой взгляд, возникла следующая структурная проблема, – продолжил Олег Сухарев. – У нас производственная деятельность высокорискованная и низкодоходная, а области вроде финансового или сырьевого сектора, наоборот, высокодоходные и относительно низко рискованные.

Рентабельность промышленных производств – 3-8% (в 1992 году она была на уровне 25%), банковского сектора – 25-32%, а некоторых видов нефтегазовых компаний – 45%. То есть большой доход можно получить с малым риском, а малый доход – с катастрофическим риском. Вот эта структурная вилка, которая как подтяжки удерживает брюки экономики, препятствует развитию промышленности и затрудняет переход от сырьевой экономики к технологической.

Я выступал перед представителями Центробанка и предложил такой выход из ситуации. Повысить рентабельность и эффективность промышленности невозможно без финансовых вливаний, а значит, нужно ввести политику «процентного портфеля», которая подразумевает дифференцированный подход к кредитованию бизнеса в зависимости от вида его деятельности. Так, если он относится к реальному сектору экономики, то ставка рефинансирования для него должна быть на уровне 2-3%, а если, например, к банковскому – 25%.

Вы даже представить не можете, какой шум вызвало мое выступление. Ведь это приведет к снижению рентабельности банковского сектора и снижению неоправданно высоких зарплат менеджмента кредитных организаций. Но другого выхода нет. Иначе количество мраморных особняков в России будет расти, а страна будет продолжать деградировать и закреплять свое ресурсно-сырьевое положение.

Восстановление промышленности невозможно без восстановления утраченных базовых видов производств, инженерных школ и подготовки соответствующих кадров. Кто это будет делать? Частник? Ему нет до этого никакого дела. Значит, вывод прост: России нужен мощный, хорошо продуманный государственный сектор, и госкорпорации уничтожать не надо.

Нам нужна макроэкономическая политика, связанная с развитием госсектора с ориентацией массовых производств на внутренний рынок. Другого пути просто нет. Вступление в ВТО поставит окончательный крест на всей нашей промышленности.

Если не начнутся планомерные (быстрота, как известно, полезна при ловле блох) изменения структуры экономики и распределения ресурсов национального богатства, никаких положительных результатов от медведевской модернизации ожидать не приходится.