ЮРИЙ ГРЫМОВ: «У НАС ОПЯТЬ ЗАСТОЙ»

Я не понял…

– Юрий Вячеславович, как член партии «Справедливая Россия» вы поняли, с чем связана отставка лидера партии Сергея Миронова с поста председателя Совета Федерации?

– Не понимаю. Прежде всего того, почему человек не может высказывать своего мнения. Не понимаю и остервенелости в отношении человека, который проработал десять лет и сделал немало полезного для Совета Федерации. Не понимаю, почему противники Миронова не дотерпели до официальной его отставки, до которой оставалось полгода. Мне кажется, все это – шоу.

– Хотя партия эсеров была вроде бы в оппозиции к партии власти «Единой России», Сергей Миронов был третьим человеком в этой самой власти. Был ли он в этом качестве самостоятельным и сильным политиком?

– Я знаю Миронова только с хорошей стороны. То, что это человек слова, я вам гарантирую, как и то, что это человек порядочный, по-настоящему любящий Россию и не воспринимающий ее как бизнес-проект.

– Вы сами как-то участвуете в политике?

– Я хотел бы что-то делать для создания гражданского общества и готов делать социальные проекты, но пока их у меня нет.

– Социальные проекты еще могут родиться и воплотиться, а как быть с национальной идеей, отсутствие которой, по мнению многих собеседников нашей газеты, тормозит развитие страны? Идеи дей-ствительно нет ни у власти, ни у оппозиции?

– Так оно и есть. Мне кажется, что строительством страны никто не занят, никто не хочет Россию холить и лелеять, потому что мы стали частью мирового рынка во всем – от автомобилей и сельхозпродуктов до кино. В политике, на мой взгляд, сейчас заняты только деньгами – постоянно думают о том, что их надо заработать, причем любой ценой. Деньги делают везде!

Закрытая страна

– Недавно вы хотели снять фильм о первом космонавте планеты Юрии Гагарине. Тема оказалась слишком серьезной для ее киновоплощения?

– Эта тема мне интересна, и я собирался ее разрабатывать. Но в то же время понимал, что копаться в истории, создавая этот проект, очень опасно – тема Гагарина закрытая. Потому что сама Россия – страна закрытая, многие вещи, происходящие в ней, контролируются или являются засекреченными, потому и не хочется ворошить историю.

А делать фильм-лубок о том, что все было прекрасно, когда Гагарин полетел, и о том, летал ли кто-то до него – об этом в картине и говорить-то никто не будет! А что это был за полет, каким человек вернулся оттуда, как Гагарин переживал свою славу после полета, и почему до сих пор мы не видели ни одного интервью его жены? Эти вопросы уже наверняка кого-то заденут, и в ответ услышишь: «Не трогайте наше все! У нас и так мало чего осталось!» А мне неинтересно делать кино ради кино – его нужно делать под определенным углом зрения, который вызывает полярные мнения.

– В последнее время кинокритики говорят, что настоящее кино о сегодняшней России – это арт-хаус – жанр, любимый на фестивалях. Вы согласны с этим? Не хотите уйти в авторское кино, как покорители Запада Звягинцев, Сокуров, Попогребский?

– Режиссеры, которых вы перечислили, нравятся Западу и фестивальной публике, потому что в их картинах показывается крушение человеческой души, и фильмы эти отчасти чернушные. Но не забывайте, что эти картины отбирают иностранцы – их устраивает тот взгляд на нашу страну, который есть в этих фильмах.

Я не снимаю мейнстрим, но и уходить в арт-хаус считаю неправильным – мне нравится делать кино «посередине», оперировать художественными образами и ценностями, а не подымать бытовуху. Но сейчас запустить такое кино, как мое, сложно – нет механизма возврата денег, поэтому российское кино может рассчитывать на признание только через западные фестивали. А я хочу пробиваться через зрителей, однако у прокатчиков нет интереса даже к перечисленным вами режиссерам – их картины выходят порой в десяти копиях.

– Значит, российским зрителям, которые хотят от кино самообразования, а не развлечения, сложно ожидать не только честного кино, а даже зрительского, что было в СССР у Ростоцкого, Шукшина, Рязанова, Данелии?

– Настоящее кино не вернется в Россию так быстро: площадка рынка, на котором зрители сегодня «покупают» кино, стала американской. Если вы хотите снимать коммерчески успешные картины, то должны понимать, что зритель за последние 20 лет воспитан на американском кино и на его культе. Поэтому важно поддерживать наше кино на уровне государства, всеми СМИ и воспитывать молодежь на том, что похоже на Россию. Но я не вижу, что ситуация меняется, во многом из-за того, что сегодня прокатные компании принадлежат иностранцам.

Детское кино –
убыточное

– Сейчас вы снимаете картину «Год белого слона» по роману Улицкой. Это фильм для широкого круга детей?

– Мы снимаем наивную сказку для детей 5-10 лет, но сильно удивлюсь, если картина выйдет в прокат, потому что сегодня детских киносеансов нет.

– Остается поддержка телевидения.

– Понимаете, в дет-ских фильмах на ТВ нельзя размещать рекламу. И если мы предложим свою картину телеканалам, они купят ее за копейки, потому что детское кино не может идти в прайм-тайм. Поэтому, снимая такое кино, ты работаешь в убыток! А ведь им должно заниматься государство – оно должно финансировать программу детского кино.

– И телеканал может заняться такой программой и выпустить хороший детский сериал.

– Может, но такими съемками могут заняться только структуры аффилированные с этим телеканалом. Я, к примеру, пытался запустить на одном канале сериал о гражданской войне, но их это не интересует.

– Чужаков, значит, на ТВ не пускают?

– Просто деньги перейдут из одного кармана в другой, хотя при этом думают, что будет развиваться киноиндустрия – но не будет она таким способом развиваться! Только приток новой крови, новый идей поможет киноиндустрии, так же, как и нынешней власти, а иначе происходит застой, который мы сейчас и видим.