Отлитое из железа слово «Ленинград» медленно всплывало перед глазами. «Ленин-град…» – густой баритон с характерной хрипотцой расплавленным железом втекал в уши, долго и гулко отдавался в голове и тяжело, фундаментально оседал в сознании. Запоминался. «Скоро. На Первом», – вещал тот же тягучий голос из телевизора. | ||
|
||
Трагедия англичанки Кейт заслонила собой
все остальные |
||
Мы очень ждали этого «скоро», и, когда «Ленинград» начался, наверное, многие из нас усадили к экранам своих детей: молодежь, не желающая знать своей истории, должна если не прочитать, то хотя бы увидеть самые трагические ее страницы. Напоминанием о национальной катастрофе, живым и сильным, был для нас «Ленинград». Пока мы его не посмотрели. |
||
– В эпицентре событий, по сюжету, – иностранка, английская журналистка по имени Кейт, – рассуждает Валентина Николаевна. – Ленинградская трагедия показана ее глазами. Почему не глазами коренной жительницы города, простой русской женщины? Неужели она менее достойна? Каждый день в осажденном Ленинграде разворачивались истории, которые бы составили успех любого фильма. Например, как в лютую стужу на улице упала от слабости молодая женщина, чтобы уже не подняться, а проходившая мимо пожилая горожанка протянула ей руку. Понимала ведь, что сама не устоит на ногах, тоже упадет и погибнет, но помогла. Сказала: «Я-то уже старая, а тебе еще жить да жить». Так и осталась… Вот таких маленьких драм мы почему-то и не увидели в телесериале.
Фильм, на мой взгляд, получился каким-то напыщенным, с высокопарными текстами и ура-патриотическими настроениями. А ведь все было совсем не так. Гораздо большее впечатление на современного зрителя произвели бы картины обыкновенной, простой жизни города. Проза ленинградской блокады смотрелась бы, может, и не так интересно – зато правдиво. Татьяна ГИМАТДИНОВА. |
||
|