ЭКОНОМИКА НАХОДИТСЯ В ШТОПОРЕ

«Я бы банки не ругал»

– Михаил Львович, в конце 2008 года российское правительство приняло антикризисные меры. Предполагалось, что в январе результаты будут видны в банковской системе, в марте – в производственном секторе. Достигнуты ли поставленные цели и эффективно ли использованы ресурсы?

– Ситуация в России менялась так быстро, что угадать, что нужно делать и какие будут последствия, было довольно сложно. Нынешний кризис, который продолжает развиваться, это новость для всей мировой экономики. Поэтому с чем-то его сравнивать, сопоставлять и делать выводы бессмысленно.

Что касается усилий нашего правительства, то мы увидели: значительная часть денег, которую оно перевело в банки для поддержания ликвидности, для того, чтобы банковская система не остановилась, была истрачена на валюту. В результате задуманный результат состоялся лишь частично, потому что до реального сектора деньги по большей части не дошли. Но я бы не ругал банки. В условиях, когда валится национальная валюта, банкам нужно как-то защищать свои ресурсы, и они кидаются на валютный рынок.

– Но когда банки стали активно скупать валюту, они же и обвалили курс рубля!

Выбор, конечно, был сделан не в пользу резервов.

Да, огромная часть резервов была растрачена – не уверен, что разумно. Но, с другой стороны, удалось избежать паники. А по опыту 1998 года мы знаем, что ничего страшнее банковской паники не бывает, а здесь ее удалось избежать. И это важная заслуга властей. А что дальше… Экономика находится в штопоре, деньги до нее не доходят. Да и инфляция подпирает. В целом, оживления в экономике не получилось.

Непонятный механизм

– Сейчас правительство рассматривает новую антикризисную программу. С чем это связано и что она представляет?

– Я могу сказать только о какой-то идеологии, поскольку пока всех подробностей не знаю. Но, слава богу, что правительство довольно быстро реагирует на ситуацию. Еще осенью министры заявляли, что мы будем работать по трехлетнему бюджету, что он по-прежнему актуален, и все будет нормально с его исполнением. Но в нынешних условиях это нелепо, потому что существует высокая неопределенность, и ситуация очень быстро меняется. Кудрин уже заявил, что будет годовой бюджет, а не трехлетний, и что бюджет 2009 года также будет пересмотрен. Это разумно и нормально.

Думаю, правительство по-прежнему будет поддерживать системообразующие и градообразующие предприятия. C одной стороны, это разумно, с другой, – всякие списки и субъективные решения чреваты коррупцией, злоупотреблениями и низкой эффективностью.

Вообще, эта помощь распределяется очень странным образом: список из 420 предприятий, который составили вице-премьеры Шувалов и Сечин, включал в себя предприятия, которые еще только находились на стадии регистрации. И уже были записаны в очередь для получения государственной помощи! Те же РИА «Новости», которые и так живут и работают за счет госбюджета. Я с большим уважением отношусь к людям, которые там работают – они сделали неплохое агентство. Но если их бюджет исполняется, зачем туда добавлять денег? Может, решаются какие-то другие задачи? Это неправильно, и все это говорит о механизме принятия решений, который непонятен и имеет какие-то специальные основания для раздачи государственной помощи.

Банкротство банкротству рознь

– США и Европа также поддерживают свою банковскую систему и промышленность, в том числе и автомобильную. Но уже сейчас заговорили о неэффективности использования выделенных средств, и предлагается проведение того же «Дженерал Моторс» через процедуру банкротства. Может, и наши предприятия лучше провести через эту процедуру?

– Американское банкротство – штука, которая на наше не походит. Там банкротство в первую очередь защищает предприятие от кредиторов, позволяет перевести дух и посмотреть, что можно сделать, если не душить. Американское законодательство как раз защищает от кредиторов. Но это не означает, что компаниям прощают долги – там начинаются переговоры о реструктуризации задолженности, появляются новые собственники, новый капитал и, в общем, это самая последняя стадия оздоровления.

В России замысел закона о банкротстве был именно таким. Но используется он по большей части для рейдерского захвата предприятий или кражи активов. Конечно, если мы говорим об эффективных собственниках, то этого не надо бояться. Если компания несостоятельна, то надо выбрать и банкротство. Даже в США, учитывая то, что их автомобильная промышленность долгое время была символом страны, готовность к тому, что одна из компаний большой автомобильной тройки станет банкротом, уже наступила. Была даже идея назначить государственного чиновника, эдакого «автомобильного короля», который будет сидеть на сундуке с деньгами, раздавать помощь. Но пока тот же «Форд» запросил лишь минимальную помощь, «Крайслер» вообще от помощи отказался, а «Дженерал Моторс» просит денег. Ситуация в США складывается по-разному и вполне рыночно.

Печатный станок работает!

– Америка спасает свою экономику за счет дополнительной эмиссии денег – включает печатный станок. Как это может сказаться на россиянах, на том же курсе рубля?

– Но сейчас там идет дефляция…

– Да, и они боятся ее больше, потому что это очень плохая штука. Кроме падения цен на товары и услуги, дефляция – это еще и падение доходов компаний, сокращение рабочих мест, сокращение оплаты труда, сворачивание перспектив развития. Так что уж пусть лучше будет инфляция.

Без разумной инфляции невозможно развитие. В Евросоюзе она составляет 4-5% годовых, и это отлично. Инфляция в 2% еще лучше. Но нулевая – это уже плохо. А дефляция – это уже огромные проблемы!

– Недавно достижение пика кризиса прогнозировали на начало весны, сейчас уже говорят про осень. Причем, следующим его проявлением предрекают обрушение банковской системы, которое произойдет летом. Это возможно?

– Я считаю такие разговоры совершенно бессмысленными – этого никто не знает, и это гадание на кофейной гуще. Как правильно сказал Гайдар, сегодня прогнозы очень ущербны для репутации. Невозможно угадать, что и когда случится. А может, кризис уже развернулся? Если бы я это знал, то был бы миллиардером! Узнаем об этом мы, только когда проедем этот поворот.