ФРОНТ БЕЗ ТЫЛА, ВОЙНА БЕЗ ПОБЕДЫ…

Все будет хорошо!
9 января

«Наши люди в булочную на такси не ездят!» И здесь, в Израиле, это, в общем-то, так. Большинство пользуется личным транспортом. Южане – а это, в основном, малообеспеченные люди – предпочитают ходить пешком, благо городки невелики. Но в дни войны такси, которые в мирные дни большую часть рабочего времени стоят «на приколе», задействованы на все 120%. С вернувшимися из Иерусалима детьми мы тоже вызываем машину, чтобы отправиться в супермаркет за продуктами. Из-за боязни лишний раз выйти на улицу наш холодильник почти пуст. Везет нас давний знакомый Ран. По дороге он рассуждает:

– Ромка, ты не бойся ничего… Все будет хорошо. Четыре тысячи ракет разорвались в Израиле за восемь лет. И заметь, почти все – в чистом поле. Даже при прямых попаданиях в дома мало кто пострадал. А почему? Бог нас хранит. Это сами мы – дебилы, и правительство – дурацкое. С террористами жестко надо поступать. С России надо брать пример. Вспомните, как Путин Грузию на место поставил! А Норд-Ост! Как у вас говорят, – «мочить в сортире»!

Может, и кроется в его словах сермяжная правда. Хотя все можно объяснить логически. Юг Израиля, в отличие от сектора, не очень густо населен, а хамасовцы стреляют практически вслепую. Плотность же населения Газы – выше, чем даже в Китае. Плюс к тому, «поливаема» она в эти дни прицельным огнем. Именно поэтому так много жертв среди мирного населения, много погибших детей, льются целые реки материнских слез.

– Чего их жалеть? Газу вообще нужно стереть с лица земли, – заявляет моя верующая соседка.

К слову, именно религиозные евреи настроены наиболее агрессивно и склонны строго придерживаться принципа «око за око». И не только по отношению к арабам, но и к представителям других национальностей. Нередко и мне приходилось слышать презрительное «гойка» в свой адрес. Что уж тут говорить о мирном населении Газы.

На иврите слово «Газа» произносится мягко, без первой согласной. Как Аза. Как имя восточной женщины, измученной войнами и деспотизмом правителей, уставшей от нищеты, денно и нощно озабоченной вопросом, чем накормить голодных детей. И вина ли простых смертных, что у власти оказались террористы, сулившие во время очередных выборов и мирное небо над головой, и достойное существование? Когда нет всего этого, находится внешний враг. В данном случае это евреи, которые и при прочих исторических раскладках всегда оказывались крайними.
Израиль же, в свою очередь, отстаивает интересы и безопасность своих граждан. В течение последних восьми лет он и переговоры вел, и шел на уступки. Даже отдал часть территории, ущемив тем самым своих и невольно предоставив ХАМАС возможность увеличить траекторию обстрелов. Проводились армией и военные операции. Все они, кстати, носили парадоксально-поэтические названия. Что-то типа «Летние дожди» или «Жаркая зима». Последняя – «Литой свинец» – самая жесткая. И по имени, и по сути.

Мировая общественность, ООН в том числе, обвинил Израиль в чрезмерной лютости. Он же ведет себя в данном случае как «преступник поневоле», который, защищаясь, превысил допустимые пределы обороны. В российской прессе мелькнуло сообщение, что Израилем при атаках Газы было применено неконвенциональное оружие – так называемые фосфорные бомбы. Очень может быть, что обвинение это – небеспочвенно.
У каждой войны – две правды, Пострадавшие принимают ту, которая им ближе и больше соответствует их собственным убеждениям.

Опять шабат. В окно вижу, как вереницы мужчин в черных костюмах, не обращая внимания на предостережения службы тыла, отмеряют бодрые, уверенные шаги в сторону синагоги. Не идут, а прямо-таки торжественно ступают отмаливать победу, мир для своей крошечной страны.

Мы же смотрим передачу об информационной войне, которую, по всем оценкам, Израиль явно проигрывает, «стесняясь» демонстрировать миру кровавые сцены. ХАМАС же, прикрывающийся мирным населением, как живым щитом, тиражирует детские и материнские страдания в небывалых количествах. Опять слышу знакомое с детства словосочетание «израильский агрессор». На экране мелькают европейские столицы, толпы демонстрантов жгут израильские и американские флаги, швыряют ботинки в портреты Буша и Ольмерта.
В передаче принимает участие один из российских тележурналистов, который отвечает на вопросы зрителей. Один задает озабоченная бабушка мальчика с юга:

– Мы видим и слышим, что МЧС России вывезло из Газы русских женщин и детей. А наши – с двойным гражданством – чем хуже?

– Видимо, правительство России не считает себя вправе вмешиваться в дела сильного суверенного государства, каковым является еврейское. Израиль сам в состоянии обезопасить своих граждан.

Что он, собственно, с «успехом» и делает. Нет, не вывозит детей и инвалидов из зоны обстрела, а «кормит» их с экранов словесными излияниями всевозможных психологов. Кстати, весьма противоречивыми. Одни утверждают, что ребенок должен быть в курсе происходящего, другие советуют ни в коем случае не успокаивать малышей:

– Не говорите: не бойся – он все равно будет бояться. Не говорите: не плачь – он все равно будет плакать. Положите руку между лопаток малыша, прижмите его к себе…

Еще одна душераздирающая рекомендация – устроить из пробежки до бомбоубежища соревнование по легкой атлетике. Занявший первое место в «кроссе» получит в награду жизнь. Вопрос «на засыпку»: что достанется проигравшему?

А вот еще один звонок на ТВ. Он – от родственников прикованного к постели инвалида:

– Отведенных нам сорока секунд не хватает даже на то, чтобы переложить папу из кровати в кресло. А живет он в легком домике, где нет защищенных помещений…

Таких людей нельзя было эвакуировать? Или детей малообеспеченных родителей? Те, кто побогаче, сумели-таки вывезти своих чад в Тель-Авив или в Эйлат, дать малышам хоть какую-то возможность спокойно вздохнуть во время вынужденных военных каникул. Ведь в настоящие – летние – им обещаны рабочие дни, надо будет наверстывать пропущенный учебный материал.

Вспоминается в этой связи Вторая Ливанская. Тогда жителям обстреливаемых городов Севера помог миллионер и бизнесмен Аркадий Гайдамак. На свои средства он вывез сотни семей на один из пляжей Красного моря, где разбил палаточный городок, обеспечил всем регулярное питание и создал условия более или менее приемлемого быта.

В каких только смертных грехах не обвинили по прошествии времени израильские политики Гайдамака. Дескать, и претендует на место в Кнессете, и старается подкупить потенциальных избирателей, и гонится за дешевой популярностью, и бежит с помощью благотворительности от налогов, и подменяет собой государственных чиновников.

Что же сами-то они бездействовали, палец о палец не ударили? Какими бы соображениями ни руководствовался всеми и вся критикуемый миллионер, он реально помог людям. И не только, кстати, русскоговорящим. Сейчас разобидевшийся на здешних политиков Гайдамак обретается, по слухам, в Москве. А второго такого благодетеля на израильском горизонте что-то не наблюдается.

Поистине спасение обстреливаемых – дело рук самих обстреливаемых. Кстати – из истории той же Ливанской войны – курьезно-героический сюжет о том, как бывшая ленинградская старушка буквально спасла от смерти собственного мужа. Пробивший крышу и загоревшийся на полу, у дивана, снаряд ей, пережившей блокаду, не показался неразрешимой проблемой. Мужественная бабуля быстренько залила ракету заготовленной загодя водой, и к прибытию пожарных и полицейских очаг опасности был почти ликвидирован. Это не сказка, а реальный случай. Сама видела эту пожилую женщину по телевизору.

Война –
дорогое удовольствие 11-13 января

Солнечные и почти спокойные дни в нашем крошечном Офакиме. За двое суток был всего один обстрел, а посему потихоньку возвращаются в школу дети. Учатся они, естественно, в бомбоубежищах, которых на всех не хватает. В понедельник занятия проводятся в первых-вторых классах, во вторник – в третьих-четвертых. До моих пятиклассников очередь дойдет только в среду-четверг.

После вынужденного простоя один за другим возобновляют работу и предприятия. Лично меня это обстоятельство нисколько не радует: завод, на котором трудится мой старший сын, расположен в трех километрах от границы Газы. Спрашиваю:
– Может быть, не пойдешь? Больничный возьмешь?
– Да что ты, мам… И так-то получим крохи, – запихивая в сумку спецовку, отмахивается сын.

Материальное положение наше действительно незавидное. Пособия, которое я получаю от службы национального страхования, и в мирное-то время не хватает. Свести концы с концами – оплатить школьные обеды, занятия детей в секциях, купить обувь и одежду на зиму – помогает только зарплата старшего.

А в дни войны расходы возрастают чуть ли не вдвое. Продукты приходится покупать в крошечном частном магазинчике рядом с домом, где цены прямо-таки «кусаются». В супермаркет, где все, кроме хлеба и молока, намного дешевле, не наездишься. Ежедневные вояжи в булочную на такси – и здесь не для наших людей. К тому же израильские «извозчики» тоже подняли тарифы на свои услуги.

Правда, руку «помощи» пострадавшим протягивают банкиры: предоставляют ссуды в несколько тысяч шекелей, возвращать которые придется с огромными процентами и не один год. Как? Об этом мы подумаем завтра, после войны.

Ситуацию усугубляет и докатившийся до Израиля мировой экономический кризис. На многих предприятиях – по два-три выходных. Правительство обещает, правда, выплатить компенсацию. Но она моему сыну, скорее всего, не светит. Эти деньги получат только семьи с детьми, которых нельзя, опасно оставлять дома одних.

Опять придется потуже затягивать пояса. Что ж, нам не привыкать. Науку эту мы проходили дома, в России.

«Употребление
глаголов»
14-15 января

Среда – и первый учебный день после затянувшихся каникул. Огромное открытое поле перед новым зданием школы преодолеваем бегом. Слава богу, обошлось без сирены, и четыре часа дети будут в безопасности, под присмотром педагогов, которые сопровождают малышей даже в туалет. И уроки, и перемены проходят за бронированными дверями. Вместо математики и английского – беседы с психологами и повторение пройденного по теме «поведение в экстремальных ситуациях». Этот предмет давно уже стал обязательным в Израиле. И учебник соответствующий есть.

– Ужас какой-то! Прямо кровь в жилах стынет, – поразился, листая страницы, мой племянник, недавно приезжавший в гости из Зеленодольска.

«Веселые картинки» из тоненькой этой книжечки производят шоковое впечатление на жителя Татарстана. Изображения «касамов» и «градов» чередуются со сценами пожаров и разрушений после бомбежек.

…Пока идут уроки, мы с Леной отправляемся по делам: главное – успеть в банк, снять деньги, потом быстренько избавиться от них на почте, то бишь оплатить счета, иначе еще и свет «отрежут». Лена тянет меня в книжный, ей срочно понадобился учебник с мудреным названием «Употребление глаголов». Изумляюсь:
– Зачем тебе сейчас иврит? Бежать еще придется из этой страны…
– Бежать нам уже некуда, – улыбается в ответ соседка, – будем сидеть в «миклате» и употреблять глаголы.

Может, и будем. Только вряд ли ивритские… Случай не заставил себя долго ждать. На следующее же утро знакомый свист сирены отменил второй учебный день. Наше бомбоубежище встречает нас запахом свежей нитрокраски. Дошла-таки до него очередь.
– Мать твою! – изумляется Лена. – Главное – вовремя.

А с телеэкранов серьезные дяди и тети уверяют, что служба тыла действует четко и слаженно, не то, что во Вторую Ливанскую. Есть, с чем сравнивать: тогда многие жители Севера проводили часы обстрела в бомбоубежищах, чуть ли не по колено залитых водой и нечистотами. До «ума» эти помещения доводили параллельно с боевыми действиями. Как сегодня. Как всегда.

В выигрышном положении – если это слово применимо к нынешней ситуации – оказались жители больших городов: Ашкелона, Ашдода, Беэр-Шевы. Там много новых домов, в которых проектом заложены специальные защищенные комнаты в квартирах.
Но есть немало так называемых легких домиков с гипсовыми стенами. Их обитатели – а это, в основном, старики-пенсионеры – чувствуют себя сейчас весьма неуютно. В нашем городке таких строений – чуть ли не треть. Сейчас рядом с некоторыми из них появились небольшие бетонные сооружения, внешне напоминающие общественные туалеты. Хватило далеко не на всех. И это – в государстве, которое буквально «сидит на пороховой бочке»!

Послеобеденный
моцион
17 января

Уже «допекается» узким Кабинетом израильских министров текст Декларации об одностороннем прекращении огня, уже готовятся к завтрашнему визиту на Ближний Восток лидеры европейских государств. А у нас усиливаются обстрелы. Израильская армия тоже изо всех сил старается нанести противнику самые болезненные – последние удары, приостанавливая свои действия на три часа, отведенные на провоз помощи мирному населению сектора.

Такие перерывы практикуются с 7 января и называются «гуманитарными коридорами». Их ХАМАСовские боевики используют с максимальной эффективностью. У нас, например, интервал между двумя последними обстрелами был минут 10-12. Трижды в течение часа мы сбегали по лестнице вниз. Такой вот своеобразный послеобеденный моцион.

К ночи в нашем городке стало потише. Теперь пришла очередь жителей Беэр-Шевы принимать на себя огонь. Декларацию об одностороннем прекращении боевых действий, которую премьер Эхуд Ольмерт зачитал уже ближе к полуночи, удалось дослушать далеко не всем: мешал грохот рвущихся снарядов.

А ХАМАС
располагает
18 января

Несмотря на то, что Израиль официально приостановил действия, в больницу Барзилай (это в Ашкелоне) продолжают поступать раненые солдаты. Об этом свидетельствует сообщение разъездного корреспондента 9-го, русскоязычного, канала:
– Полчаса назад привезли несколько наших ребят. Это говорит о том, что бои еще не закончены.

Массированные обстрелы, на которые Израиль отвечал ударами с воздуха, продолжались еще целый день, пока лидеры ХАМАС не смилостивились и не заявили, что тоже готовы к перемирию. Но на своих условиях, главные из которых – вывод израильских войск с территории сектора и открытие всех КПП, дабы облегчить доставку в Газу продовольствия. Уж не батонов ли с взрывчаткой?

Мы рады и такому затишью. Дети с удовольствием принимают душ. Можно, наконец, долго-долго нежиться под струями горячей воды, не опасаясь, что придется бежать по холодной лестнице в наброшенном на намыленную голову полотенце. И спать можно лечь по-человечески – раздевшись, а не в спортивном костюме. Ромка «отрывается» по-полной: льет в ладошку шампунь сразу из трех флаконов и наслаждается кажущимся ему восхитительным ароматом мыльного коктейля. А Сашка тянет меня на кухню.
– Вовремя война закончилась, – говорит она, – хоть спокойно торт испечем.

Завтра накроем праздничный стол, благо есть уважительный повод – день рождения старшего сына. Заодно и Новый год встретим. Лучше поздно, чем никогда.

Десять дней спустя

Жизнь постепенно входит в свою колею. Как в стране, так и в отдельно взятых семьях.

Участники конфликта подводят итоги, подсчитывают убытки и потери. ХАМАС уже заявил о своей безоговорочной победе. Правительство еврейского государства отрапортовало населению, что цели достигнуты и, самое ценное, удалось продемонстрировать террористам мощную силу сдерживания. Население же этого оптимизма не разделяет и считает, что Израиль наступил на старые грабли – не довел операцию до конца, до полной победы. Есть риск, что через полгода-год ХАМАС сумеет не только восстановить, но и нарастить смертоносный потенциал и утроить оружейные запасы.

Конечно, самая пострадавшая сторона – жители Газы, многие из них потеряли детей и кормильцев, тысячи – остались без крова. Потери с израильской стороны – 13 убитых и несколько десятков раненых. И еще – посттравматический шок, все еще переживаемый южанами, которые с тревогой вслушиваются в слова политиков о том, что операция «Литой свинец» не считается завершенной. Она заморожена, и нужно быть готовыми к развитию событий.
Нас предупреждают, что нужно быть предельно осторожными во время экскурсий и прогулок. Треть ракет упали, не разорвавшись, и могут сдетонировать в самый неподходящий момент.

Дети, за которыми я наблюдаю и в школе, куда теперь ежедневно провожаю Рому с Сашей, и во дворе, как бы «выпали» из своего возраста. С одной стороны, – повзрослели, ведь за их плечами – такой опыт, какого не дай бог нажить и взрослому. С другой, – превратились в малышей: засыпают только в присутствии родителей, капризничают, стремительно устают, едва высиживают в школе до конца учебного дня.

Ежевечерние пробежки, которые Роман возобновил после войны, он совершает только со мной или с братом. За руку вожу его и на дзюдо. И никто не смеется, не называет его «маменьким сынком». Другие маленькие спортсмены ведут себя точно так же. Все, а не только мои дети, болезненно реагируют на любой звук – стук двери, шум работающей стиральной машины, свист сигнализации, сирену «Скорой помощи», вой ветра, который усиливается в нашей пустыне именно на исходе января.

У Саши возобновились мигреневые головные боли, от которых мы с трудом избавились год назад. Таблетки не помогают – только двух-трехчасовые прогулки. У Романа появился странный кашель. Доктор ставит предположительный диагноз – возвратный коклюш. Не знала даже, что бывает такое. Эту страшную болезнь мой сынишка перенес еще в трехмесячном возрасте, когда мы жили в Набережных Челнах.

Другие родители тоже говорят о недомоганиях своих чад. А ведь во время войны никто и не чихнул ни разу. Все эти дремавшие долгое время и «сдетонировавшие» сейчас болячки – симптомы посттравматического синдрома, последствия перенесенного шока. Вот оно завтра, о котором мы собирались подумать вчера.
Сталкиваюсь у подъезда с растолстевшей в часы бед народных Нехамой.

– Ма шломех? – задает она дежурный вопрос. Это что-то наподобие «как дела?». А если перевести дословно – «что с твоим миром?» Именно мир – одна из важнейших в иерархии ценностей на этой земле.

Отвечаю привычно – по-израильски-оптимистично:
– Е-бэсэдэр. (Будет в порядке).

Осваиваю науку жить в соответствии с местным менталитетом – одним днем, одной минутой. Завариваю крепкий кофе, наслаждаюсь его бодрящим терпким ароматом, покоем, тишиной…