ЮРИЙ БАЛАШОВ: «Я ТРЕНИРОВАЛ ЧЕМПИОНОВ МИРА»

Паренек
из провинции

– Юрий Сергеевич, думаем, нашим читателям интересно узнать, где и когда вы познакомились с шахматами?

– Родился я в Шадринске. Знаете, где это? Скажем, если ехать от Москвы до Шадринска, то Казань – это треть дороги. Я был пятым ребенком в семье, поэтому родители, как мне кажется, ждали от меня того, что не удалось старшим детям. И, в общем-то, я оправдывал их надежды: даже читать научился, когда мне еще четырех лет не было, а к пяти занялся шахматами.

Игрой меня увлек старший брат Саша (ему тогда было 14 лет). Загорелся я сразу и, как говорится, на всю жизнь! Начал тянуться за братом, который на тот момент был на порядок сильнее. Неудивительно, что к девяти годам у меня уже был второй разряд и второе место в областном чемпионате, естественно, после Саши.
В 1959 году брат ушел служить в армию, попал на Камчатку и стал там чемпионом по шахматам. А у меня начался период застоя, который пришлось преодолевать самостоятельно…

– Как же вы снова увлеклись игрой?

– Мой интерес к ней не пропадал. Я постепенно рос как шахматист, но мне не удавалось выехать на турниры за пределы области. В 1963 году все-таки вырвался на первенство добровольного спортивного общества (ДСО) «Труд» среди юношей, где стал чемпионом. В том же году борьбу за мировое шахматное первенство прекратил Михаил Ботвинник. Он согласился вести школу перспективных молодых шахматистов ДСО «Труд». В числе немногих в нее попали Анатолий Карпов, Геннадий Тимощенко, я и москов
ские шахматисты Юрий Разуваев, Александр Дубинский, Борис Злотник. С этой школы началась, так сказать, новая жизнь, потому что под руководством Михаила Моисеевича дело пошло на лад. Пожалуй, в тот момент я, паренек из провинции, понимал, что мне дают шанс. И использовал его максимально.

В 15 лет я стал мастером, что по тем временам было повторением достижения Михаила Ботвинника и Бориса Спасского. В 1966 году окончил десятилетку и поступил в Государственный центральный Ордена Ленина институт физической культуры (ГЦОЛИФК, сейчас РГУФКСиТ). В студенческие годы я помогал Михаилу Моисеевичу: он поручал мне вести занятия в шахматной школе, поддерживать переписку с учениками.

Четыре
сильные личности

– Были какие-то особые методы у Ботвинника-тренера?

– Я не могу назвать Михаила Моисеевича тренером. Он чемпион мира – этим все сказано! Понимаете, он ведь никаких лекций нам не читал: просто смотрел наши партии, указывал на ошибки и советовал, над чем поработать. Это было бесценно! И я стараюсь тренировать детей так же. В Набережных Челнах я в первый день работы дал ребятам сеанс одновременной игры, чтобы посмотреть, как они играют.

– А как получилось, что вы, Юрий Сергеевич, стали тренировать Анатолия Карпова?

– Я уже говорил, что учился в школе Ботвинника с Анатолием Евгеньевичем. Но это не един-ственное, что нас объединяло, мы ведь из одних мест: он из Златоуста, я из Шадринска. Вместе мы росли, тренировались и, неудивительно, что, когда Карпов попал в число претендентов на мировое первенство, он пригласил меня помогать ему. Я был его тренером сначала два года, потом через перерыв еще – с 1977 по 1985 год.

На те годы пришлись самые главные испытания Анатолия Евгеньевича: матчи с Виктором Корчным и Гарри Каспаровым. Потом наступил момент, когда Карпов понял, что я устал. Мне тогда очень хотелось самому поиграть, а не тренировать. Так мы и расстались. Сейчас регулярно созваниваемся.

– Сегодня много времени уделяется психологической подготовке шахматистов. Вы заостряли на этом внимание?

– Мне довелось тренировать чемпионов мира, а у них с психологической подготовкой проблем не было, потому что все они – сильные личности. Но свои особенности были и у чемпионов. Например, когда Анатолий Карпов одерживал пятую победу, у него наступала какая-то апатия, он считал, что матч выигран.

По этой причине в 1984-85 годах не состоялась шестая партия с Гарри Каспаровым. С Виктором Корчным вообще чуть все не окончилось трагедией: счет 5:2 за полторы недели превратился в 5:5. Карпов выиграл 6:5. И бесполезно было говорить, чтобы он собрался для шестой победы! Видимо, так устроен его организм.
Моим любимым шахматистом с детства был Борис Спасский. Мне повезло: на финише шахматной карьеры чемпиона в 1992 году я выступил его тренером в матче с Бобби Фишером. Я знаю, что Борис Васильевич терпеть не мог играть с теми, с кем у него были плохие отношения. А вот у Михаила Таля со всем миром были блестящие отношения. Так вышло, что мы с ним участвовали в одних турнирах, за границу выезжали и, соответственно, помогали друг другу готовиться к партиям. Так что у меня богатый опыт общения с чемпионами мира!

На турнир
билета нет!

– Изменились ли способы подготовки шахматистов к соревнованиям в последние годы?

– Конечно! Если сравнивать – небо и земля. Раньше мы огромные чемоданы книг возили, а сейчас вся информация помещается в ноутбук. Любую позицию сами оценивали, теперь нажимаем кнопку и компьютер выбирает лучшие варианты. Конечно, с одной стороны, легче, но, с другой, если придумал что-то, завтра же все узнают. Впрочем, когда ты сидишь за доской, компьютер не поможет, работать должна голова.

– Компьютеров в СССР не было, зато шахматы были популярны. Как вы считаете, почему они сейчас ушли как-то в тень?
– Не знаю. Раньше как-то следили за играми, а теперь журналистов интересуют только престижные турниры, других шахмат для них не существуют. Я начал участвовать в серьезных соревнованиях в 1969 году. Тогда люди искали лишний билетик, чтобы понаблюдать за ходом игр.

Последний такой чемпионат на моей памяти состоялся в 1979 году в Минске, когда лидировал Виктор Купрейчик. Через дорогу выступал вокально-инструментальный ансамбль «Песняры». Так можете себе представить, на концерт билеты были, а на чемпионат – нет!

В августе в столице проходит турнир на приз «Вечерней Москвы», и каждый год зрители просто нависают над игроками. То есть у тех, кто разбирается в шахматах, интерес есть. Только вот с появлением компьютеров поклонники этой игры все новости просматривают в Интернете.

– СССР был шахматной державой. А какая страна претендует на этот титул сегодня?

– Россия постепенно теряет свои позиции, а вот Китай прогрессирует. Когда я приехал в этой страну в 1983 году, там о шахматах толком не знали. Помню, как учил китайцев играть. Так они за четверть века такой прорыв совершили, что стали нас побеждать! Конечно, я уверен, что мы до сих пор сильнейшие, но чего-то не хватает. Должны быть первыми, но не получается…