«ЧУДЕСНОГО СПОСОБА ИЗЛЕЧЕНИЯ ОТ РАКА НЕТ»

Беседа, надо признать, получилась не слишком веселой, и в заключение, взглянув на наши погрустневшие лица, Ибрагим Уцумиевич констатировал: «Да, я говорю «невкусные» вещи, но люди должны владеть этой информацией. Давайте будем чаще встречаться за вашим, редакционным, столом, а не за моим – операционным…» Ваши слова – да богу в уши, Ибрагим Уцумиевич!

В онкологию привело… профессиональное самолюбие

Я всегда учился только на «отлично», как и все в нашей семье. У моих родителей – шестеро детей, и пятеро из них закончили школу с медалью. В студенческие годы у нас тоже был культ учебы. Важно было не просто получить оценку «пять», а выискать информацию, которую не знают другие! Для студентов действовали жесткие правила: пропустил занятие – напиши реферат по этой теме и еще два часа отработай. «Не учиться» считалось дурным тоном.

– А потом и работать хотелось так же, как учиться?

– Конечно, я приехал в Набережные Челны с большим желанием работать и через четыре года решил поступать в аспирантуру по сердечно-сосудистой хирургии к ныне покойному профессору Медведеву. Но одно из дежурств стало для меня судьбоносным: я пообщался с доктором Кирилловым, который закончил клиническую ординатуру в онкологии. В ту ночь я не дал ему спать, расспрашивая обо всем. После этого восемь раз в течение года пытался попасть в ординатуру в Казань, но все места были заняты…

– Восемь раз! Что же вас так привлекло в онкологии?

– В то время я был достаточно подготовленным хирургом: мне были доступны практически все вещи, которые делались в операционных того времени. Но однажды в отделение поступил 16-летний парень с травмой поджелудочной железы, и его оперировал человек, который не владел руками как я, но у него были знания, которых не было у меня. Профессиональное самолюбие заставило меня сделать выбор, и я стал хирургом-онкологом.

А ординатуру, кстати, я все-таки закончил, а потом и аспирантуру. 11 лет отработал в Казани, в республиканском диспансере. А в 1991 году по приглашению руководства города и управления здравоохранения вернулся в Набережные Челны, чтобы достраивать и руководить диагностическим центром. В нем планировали открыть хирургический корпус на 220 коек, спроектированный по самым современным технологиям. Ну а дальше – 1991-й год – время системного кризиса. Нам удалось только через десять лет в 2001 году создать онкодиспансер. Сейчас у нас есть ученики. И учителя, кстати, были замечательные, каких теперь нет.

Напрашивается мысль…

– Почему, на ваш взгляд, возник дефицит хороших преподавателей и врачей?

– Все просто: потому, что подготовку кадров в перестройку поставили с ног на голову. Принимаемые решения тогда никем не анализировались. Я сделаю, наверное, мрачный прогноз, но система здравоохранения скоро потеряет узких специалистов, а наши «советские» терапевты плохо обучаемы новым методикам.

Взять, например, мою сферу – онкологию. Чтобы подготовить квалифицированного врача-онколога, его еще два года нужно обучать после института. Представьте: он устроится в больницу и при более тяжелой работе, чем у терапевта, будет зарабатывать сразу на десять тысяч меньше! Кто же пойдет в онкологию? Если бы решения по подготовке медицинских кадров анализировались, то сегодня дополнительно готовились бы врачи-рентгенологи, нейрохирурги, онкологи. Те специалисты, которых не хватает.

– Зато у нас в стране обратили внимание на сердечно-сосудистые заболевания, которые стоят первыми в списке причин смертности…

– Это хорошо, что что-то делается, но сердечно-сосудистых хирургов не надо много, хотя сегодня на них опирается все здравоохранение. Считается, что сердечно-сосудистая хирургия решит все проблемы, но это, к сожалению, не так. Лишь одна сотая процента россиян будет лечиться и оперироваться в кардиологических центрах, а ведь туда вложено 70% всех ресурсов здравоохранения! Кому это нужно было? Я так понимаю, надо было реализовать высокие технологии и получить хорошие комиссионные. Очень грубо, конечно, но эта мысль у меня напрашивается. Разрушить серьезную базу и построить лишь маленькую вершинку – неправильно. Нет, я не против всех этих вещей. Они важны и нужны и, более того, давно должны были быть сделаны. Но не взамен всему остальному!

«Звоночков» может не быть вообще!

– А в онкологии что сегодня требует наиболее пристального внимания?

– Желудок, ободочная кишка и легкие – эти органы наиболее уязвимы. 200-300 жителей города – как правило, трудоспособного возраста – погибают именно от рака этих органов. В среднем каждый из них не доживает 20-25 лет… Недавно в Казани состоялась Всероссийская конференция, на которой были представители 60 регионов. Специалисты уверены, что необходима отдельная программа на уровне Министерства здравоохранения страны по онкозаболеваниям. Так дальше продолжаться не может.

– Большая часть онкозаболеваний протекает бессимптомно.

– Не совсем так. Действительно, есть болезни, которые развиваются, ничем себя не выдавая. Допустим, опухоль мозга: у человека случаются головные боли, он нервничает, у некоторых появляются судороги. Но, понятно, больной никуда не обращается – с кем не бывает? Прошло – и слава богу! А ведь уже в этой ситуации надо показаться невропатологу и подробно рассказать о недомогании. Иногда у человека начинается двоение в глазах или на несколько секунд «выключается» зрение, может появиться кровь в мокроте – это очень грозные сигналы, с которыми нужно уже бежать к доктору.

Бессимптомно развивается и рак легкого: у человека на протяжении пяти-восьми лет может ничего не болеть, а опухоль тем временем будет развиваться от одной клетки до сантиметра в диаметре и даже больше. И за этот период она может успеть дать метастазы.

Что касается желудка, пока опухоль в нем не наберет определенного объема, «звоночков» может не быть вообще! А в это время она будет прорастать в мышечный слой, сосуды, смешается с кровью и тоже даст метастазы. Так же бессимптомно протекают и опухоль печени, и толстого кишечника. Именно поэтому так важны профилактические осмотры.

И откуда он взялся?!

– Ибрагим Уцумиевич, так откуда же берется рак?

– Всемирная организация здравоохранения считает, что из десяти причин рака первые семь – курение. У нас в стране курят больше, чем в других государствах. Намного больше. Причем курят молодые люди, девушки. Это дурно, плохо, потому что это будущие отцы и мамы. Еще одна причина – питание, затем – наследственность и окружающая среда. Они занимают примерно равные части.

Сейчас еда продается любая. Но злоупотреблять не стоит никакой. Не следует приучать детей к питанию, от которого уже отказались во всех развитых странах. Я говорю, например, о шипучих сладких напитках: химия в них стойкая, а консерванты плохо действуют не только на организм, но и на развивающиеся клетки, в которых закладывается генетическая память. Не хочу заниматься антирекламой, но тот же фаст-фуд во многих странах – под запретом, или им питаются представители очень низкого социального уровня. Нормальные люди должны питаться по-человечески. Это не дороже фаст-фуда.

Еще один фактор рака – ранняя половая жизнь у подростков. У 60% 20-летних девушек, которых мы осматриваем, сексуальный опыт насчитывает 4-5 лет. Получается, что начала она половую жизнь в 15-16 лет (а иные и в 13!). А где мать была в это время?! У девочки ведь никакого опыта нет: она не знает, как себя вести, как беречься, как бороться с инфекцией, как вести элементарную гигиену! Как результат – первые хронические заболевания, на фоне которых развиваются и рак шейки матки, и бесплодие.

Кроме того, в городе растет число людей с избыточным весом, а это – угроза диабета, гипертонии и, естественно, малоподвижный образ жизни. У нас народ и так «плохой» в смысле здоровья, но и утруждать себя физической активностью не жаждет – вот что плохо. А вот в Австрии, например, родители вместе с детьми на несколько дней обязательно едут в горы кататься на лыжах. И это входит в обязательную школьную программу. Спросите у себя: кто из нас каждый день делает гимнастику? Три человека из ста! А всего-то надо пять-десять минут. Это не стоит денег – зато тонус на целый день.

Рак вызывает… дорога

– Еще один очень серьезный фактор заболеваемости раком – экология. Набережные Челны, как известно, весьма неблагополучный в этом отношении регион.

– Это вы еще мягко сказали. На головы челнинцев, по данным аналитической лаборатории экофонда, «падает» до 28 тысяч тонн загрязняющих веществ! Заметьте: ТЫСЯЧ тонн! Есть чем дышать! Мы после Нижнекамска – самый грязный город в республике. Эта информация, оговорюсь, не свежая. Ей – несколько лет. Но свежих данных почему-то больше не публикуют. Или мне они недоступны.

Впрочем, справедливости ради надо сказать, что город, слава богу, становится зеленым, а дороги – непыльными. Спасибо тем людям, которые, наконец, их привели в порядок, потому что дороги – очень важный фактор нашего здоровья. Дело в том, что машины, стоящие в пробках и работающие на низких оборотах, выделяют очень токсичные вещества, в том числе вызывающие рак. И то, что пропускная способность наших проспектов возросла, – экономично во всех смыслах. И в первую очередь, для здоровья.

Беречься – не так уж и дорого

– Что нужно сделать, чтобы уберечь себя от рака?

– В 30 лет каждому желательно сделать ФГС. Если нет патологий, нужно приходить на это обследование раз в три года, и тогда вы избавите себя от возможности умереть от рака желудка. Если исполнилось 40 лет и у вас нет никаких проблем, все равно нужно обязательно пройти исследование толстого кишечника – колоноскопию. Все отлично? – Через три-пять лет не поленитесь – повторите эту процедуру. Рентгенографию или флюрографию легких достаточно сделать один раз в два года, если нет патологий. Естественно, исследование должно быть «прочитано» квалифицированным специалистом. Если в семье у ближайших родственниц были женские болезни, женщина, начиная с 25 лет, должна быть под наблюдением у гинеколога. Достаточно нанести визит квалифицированному специалисту, убедиться, что у вас все хорошо, и прийти еще раз через год. Написать в календаре день медосмотра и, хоть трава не расти, обязательно его пройти.

Если задаться целью, человек за один визит в поликлинику может пройти практически сто-процентное обследование: сдать анализы, посетить специалистов, сделать УЗИ всех органов, которые доступны, фиброгастроскопию. Единственное, исследование кишечника можно сделать только после подготовки – на следующий день. Это вполне реально и не так дорого стоит.

Вообще, надеяться на то, что государство возьмет тебя за руку и отведет на обследование, уже не надо. И «вешать» проблемы собственного здоровья на участкового врача – категорически несостоятельно. Обязанности терапевта заканчиваются ровно тогда, когда вы покидаете его кабинет. Заботиться о собственном здоровье нужно самому. Только тебе это надо – и больше никому.

Непростая арифметика

– Ибрагим Уцумиевич, можете вы дать прогноз: чем будут болеть Набережные Челны в ближайшие 10-15 лет?

– Город стареет, и главными причинами заболеваемости и смертности в скором времени станут эндокринология, онкология и сердечно-сосудистые заболевания. Они будут конкурировать друг с другом.

Кардиологический диспансер, который сегодня создается, безусловно, важен и нужен для города. Эндокринологический – вроде бы открывают. Онкологический – есть. Но наша служба, на мой взгляд, должна быть комплексной и включать в себя стационар. Ежегодно из Набережных Челнов в Казань едут 250-300 человек на облучение. Если бы кто-нибудь видел их мытарства! Это ведь надо выстоять в очереди в регистратуру, надо выдержать очередь на госпитализацию, надо пристроиться в какую-нибудь палату. Я уже не говорю, что с этим больным обязательно кто-то должен ехать. Сутки проживания в чужом городе – не меньше тысячи рублей…

Далее, больные наши едут в столицу минимум на месяц. Давайте посчитаем: 200 человек в год на 30 дней – это 6000 дней. Умножим на два (потому что, как я уже сказал, с больным находится кто-то из близких) и еще на 1000 рублей в день на человека. Выходит, 240 миллионов в год уходит из города в Казань! Это те деньги, которые могли быть потрачены в челнинских магазинах, транспорте. Из этих средств как минимум 10% могло бы прийти в городскую казну в виде налогов. Я уже не говорю, что все эти люди вынуждены были оставить работу, и качество их жизни намного ухудшилось.

Будь в Набережных Челнах стационар для онкобольных, они бы так не мучились, а у нас было бы плюс 200 рабочих мест, которые обеспечивались бы республиканским бюджетом. Кроме того, мы оказывали бы помощь жителям соседних районов. Куда менее хлопотно им было бы ехать сюда, чем в Казань. Нельзя для большого Татарстана сделать онкологию в одном «дворе» и всем туда ездить! Всей республикой не наездишься. Специализированная помощь должна быть доступна человеку и находиться все-таки рядом. Вот так и получается: все, что я вам перечислил, – это не только медицинская, но еще и огромная экономическая проблема. Надеюсь, для руководства города и республики вопрос онкостационара в Набережных Челнах станет одним из приоритетных.

Солженицын – великий мыслитель, но…

– Многие онкобольные, чтобы получить шанс на выживание или хотя бы продлить себе жизнь, прибегают к «народной медицине». Вы верите в чудеса?

– Работая онкологом 30 лет, я повидал много «чудодейственных» средств: витурид, мухомор, болиголов, золотой ус… Знахари и так называемые «деловые люди» находятся всегда, когда речь идет о спасении жизни. Потому что человеку свойственно верить в то, во что ему хочется. Зарабатывать на этом деньги – более чем аморально. Но вместе с тем «маги и волшебники» зарабатывают – ничего тут не поделаешь.

Лишь в тех случаях, когда доктор говорит: «Мои возможности исчерпаны», – мы разрешаем применение «чудо-средств» для психологической поддержки пациента. Чтобы не оставлять его без ничего. И то – при условии, что эти настойки или таблетки безвредны. Но если знаем, что они только усугубят болезнь, предупреждаем родственников о негативных последствиях бесконтрольного применения.

Никакого чудесного способа излечения от рака, кроме традиционно принятых во всем мире, нет. Потому что, если бы исцелиться можно было – А самовнушение может повлиять?травой, грибами или конским хвостом, – в мире не тратили бы миллиарды долларов на такие вещи.

– А самовнушение может повлиять?

– Конечно. Оно может «помочь» заболеть – нарушить психологический, гормональный баланс (особенно это касается женщин), а вот «помочь» излечиться – едва ли.

– Но были ли в вашей обширной 30-летней практике случаи, когда человеку, которого вы отправили домой умирать, удалось выжить?

– Не было ни одной такой истории. Поймите: биологический процесс есть биологический процесс. Он развивается по своим законам. Единственные известные – случаи так называемого спонтанного регресса меланом (злокачественная опухоль кожи – прим.ред.) у молодых людей, а также у беременных женщин. Впрочем, во время беременности меланома чаще развивается, чем регрессирует… А чудес не было, нет и, наверное, не будет.

– Ну, а Солженицын, который, как одно время писали, излечился от рака желудка чагой? Все-таки так хочется верить!

– А что Солженицын? «Раковый корпус» – это художественное произведение, которое он написал под эмоциональным воздействием от того, что видел и слышал в онкологическом стационаре. Солженицын – конечно, великий мыслитель, но не естествоиспытатель.

Чтобы рассчитать свою дистанцию

– Если судить по западным фильмам, за рубежом человеку, больному раком, незамедлительно сообщают его диагноз. А у нас в стране это почему-то всегда было тайной за семью печатями. Только в последние годы, по нашим наблюдениям, россиянам стали объявлять, чем они больны. Прокомментируйте, пожалуйста, эту ситуацию: следует ли скрывать от пациента диагноз или, наоборот, ставить его перед фактом?

– Надо исходить из того, в какой стране мы жили и каковы были взаимоотношения человека и общества. В советские годы можно было надеяться, что, если ты помрешь, государство уж точно позаботится о твоих детях. А сейчас ведь и в голову никому такое не придет, так ведь? У человека раньше, как правило, не было никакой собственности, никаких дел, которыми он должен был распорядиться перед кончиной.

Сегодня другие социальные условия. И общество другое. Я, например, предпочел бы знать точно, на сколько могу рассчитывать и какова в этот период будет моя дееспособность. Рассчитать свою дистанцию и распределить по ней свои силы и дела – это нормально.

В любом случае, я считаю, информация должна быть подана оптимистично. Человека нужно беречь. Ему и так плохо, и давить его угнетающей новостью, особенно если она не обнадеживает, нельзя. А в общем – неоднозначная ситуация. Тенденция идет к тому, что человек больше распоряжается своей судьбой, чем раньше. И имущих людей сегодня тоже больше, а им нужна объективная информация, чтобы вовремя принять необходимые решения.