КАК ЧЕЛНИНЕЦ ПОПАЛ В «ТАЕЖНЫЙ ТУПИК»

Когда вся страна, без преувеличения, читала историю семьи Лыковых, мне было шесть лет. Потому и ощущения при упоминании Агафьи Лыковой соответствующие, кажется, что знаю о ней давным-давно. Так много говорили о судьбе этой женщины в нашей семье. Мама рассказывала, что рабочий день начинался с обсуждения очередного кусочка «Тупика» в свежем номере «Комсомолки».

Мэтр журналистики Василий Песков сделал Агафью знаменитой, стал благодетелем для этой семьи. А «Таежный тупик» написан так глубоко и проникновенно, что меня обуял профессиональный страх, будто, словами Агафьи, «не можно мне» и прикасаться журналистским пером к ее жизни. Кажется, уже столько сказано, да еще как! За одну ночь, буквально взахлеб, «новыми глазами» перечитала весь «Тупик», – спасибо Интернету! А момент, посвященный приезду казанских ученых, – с особым вниманием. Ездили филологи в экспедицию в восьмидесятых годах, но информационный повод мы нашли сейчас, вспомнив, что ровно 30 лет назад семью староверов-отшельников случайно обнаружили в тайге геологи.

«Люди из казанского городу»

Так называла ученых-диалектологов Агафья. Заведующий кафедрой филологии Набережночелнинского филиала КГУ Николай Удалов трижды приезжал к Лыковым в составе лингвистической экспедиции. Конечно, не только научный, но и общечеловеческий интерес подстегивал в 1984, 86 и 87-м годах отправиться на юг Сибири в Хакасию, в непролазную тайгу. Казанским ученым повезло, так как попасть к Лыковым было непросто.

– Не только из-за того, что религиозная тема в то время была под запретом, – вспоминает Николай Васильевич, – эти люди в прямом смысле слова жили вне «благополучного» советского общества, вне «мира», из которого ушли сознательно. Василий Песков в то непростое время смог рассказать о Лыковых нейтрально и глубоко.

Лыковы находились в столь труднодоступном месте, что праздное любопытство могло стоить непрошеным гостям жизни. Город Абаза, расположенный в 250 километрах, – ближайший населенный пункт. В те годы можно было долететь самолетом до поселка геологов, но решено было установить жесткий «фильтр» для гостей. Василий Песков договорился об этом с начальником геологической партии и властями в Таштыпе, чтобы случайные люди не побеспокоили и, главное, не причинили вреда Лыковым.

– Сначала мы приехали к геологам, – рассказывает Николай Удалов, – нас очень хорошо приняли. Начальник участка Черепанов попросил помочь окучивать картошку, тем более, что вертолет ожидался только через два дня. Геологи проводили нас до верхнего жилища Лыковых. В те годы Агафья с отцом Карпом Осиповичем жили в доме у ручья, а хижина братьев у реки пустовала. Найти их убежище без посторонней помощи было невозможно. Тропинка в горах, с одной стороны – обрыв, с другой – небольшой холодный ручеек и несколько грядок. Это место не видно с вертолета. В 1979 году группу геологов должны были высадить для разведки железорудных залежей, поэтому с воздуха тщательно выбирали место посадки. Случайно заметили дымок, думали – пожар, но, приглядевшись, увидели ряды картошки… Староверы жили общинно до 30-х годов. Отсюда недалеко граница Тувинской республики, которая до 1944 года была отдельным государством, а эти места – пограничной зоной. Староверов выселяли, и люди прятались в горах.

Семья

«Это семья удалилась в тайгу в 30-х годах. Когда их обнаружили геологи, старику Лыкову Карпу Осиповичу было 83 года, старшему сыну Савину – 56, Наталье – 46, Дмитрию – 40, младшей, Агафье шел 39-й. Житье и быт убоги до крайности. Молитвы, чтение богослужебных книг и подлинная борьба за существование в условиях почти первобытных». («Таежный тупик»)

– Последний раз мы приехали к Лыковым за полгода до смерти Карпа Осиповича, – вспоминает Николай Васильевич, – снова первый его вопрос: война там не началась ли? Геологи ему рассказали о существовании Америки, и Карп Осипович интересовался, какие у нас отношения с этой страной. Поздно вечером дедушка стал рассказывать всю свою историю, начиная с детства. Ему очень хотелось поделиться, видимо, чувствовал близкий конец.

«Из всего, что могло его поразить, на первое место надо поставить не электричество, не самолет, у него на глазах однажды взлетевший с косы, не приемник, из которого слышался «бабий греховный глас» Пугачевой, поразил его больше всего прозрачный пакет из полиэтилена: «Господи, что измыслили – стекло, а мнется!» («Таежный тупик»).

Когда геологи обнаружили Лыковых, были живы отец, два брата и две сестры. Мама Акулина Карповна умерла в 1961 году от голода. Июньский снег погубил весь урожай, весной Лыковы ели солому, кору и березовые почки. Дети – Савин, Дмитрий и Наталья – умерли спустя двадцать с лишним лет в одну осень. Официальная версия – вирусы, подхваченные при общении с людьми. Савин много лет страдал «животом», а в тот год еще и надорвался, подняв тяжелое. Умирал мучительно на руках у Натальи, заменившей Савину и Дмитрию мать. Сестра пережила брата только на десять дней, сказав, что умирает от горя.

Дмитрий ушел первым из детей Лыковых. Выносливый, ходил по снегу босиком, мог зимой в тайге ночевать, а умер от простуды. У геологов была уверенность, что он со временем пришел бы в «мир», уж очень Дмитрия тянуло к людям, и руки у него были золотые. Василий Песков пишет о том, что у «молодых» Лыковых знакомство с другой жизнью вызвало глубокие переживания, размышления. Они испытали стресс, который мог серьезно подорвать здоровье.

И несмотря на это, Лыковы уверены, что людей им послал Бог. С первых дней знакомства тогда еще почти полной семье помогали геологи. Они отнеслись к Лыковым с большой теплотой, никоим образом не задевая их религиозных чувств. Вот что сказала Агафья Василию Пескову о тех, кто вольно или невольно нарушил их затворничество: «Какая была наша жизнь – обносились, все лопотинки в заплатах. Страшно вспомнить, ели траву, кору. Поумирали бы все, и никто не узнал бы, что жили. А люди много добра нам сделали. И никто ничем не обидел, только помогали. А когда ты написал в газете – нас с тятенькой завалили всякими дареньями: посудой, одеждой, обувкой».

Еда

Самым ценным подарком извне оказалась соль. Ее вкус впервые в жизни попробовали Лыковы-младшие. С тех пор, по их словам, ничего несоленого они есть уже не могли.

– Основной едой была картошка, – рассказывает Николай Удалов, – она нам показалась очень вкусной. Ее хранили в погребе, обложенном бревнами и берестой. Удивительно, но картошка «лыковская» не прорастала. Хлеба настоящего семья в то время не видела. Их хлеб – это толстый блин черного цвета, сделанный из сушеной картошки с добавлением нескольких горстей ржи. Очень кислый на вкус, даже немного тухлый. Первую неделю мы его есть не могли, а когда наш хлеб кончился, то за милую душу уплетали «лыковский», даже домой привезли.

Сегодня Агафье с хлебом помогает Аман Тулеев, он даже гостил у нее. Как только случается оказия в те края, так на самолете привозят для отшельницы муку и крупу в мешках.

– Когда мы были у Лыковых, Агафья собирала дикий лук, крапиву и ягоды, – делится Николай Васильевич, – но самое большое таежное богатство – кедровые орехи. Из них получалось «молоко», которое даже кошки пили с удовольствием. Его делали так: орехи в ступе колотушкой измельчали и добавляли водичку. Это молочко – самое дорогое, что было у Лыковых на тот момент – Агафья нам принесла попробовать.

Когда-то на их огороде росла морковь, но мыши и бурундуки истребили урожай, и семена сохранить не удалось. Потом геологи привезут Лыковым и семена, и кошек для отпугивания вредителей. В таежной хижине будет много котят, а топить их, как это делают в деревнях, Лыковы не решатся.

– Вещи от людей они принимали, – говорит Николай Удалов, – но пользовались ими редко. Было у этой семьи два святых дня в году, когда можно было отмолить мирские вещи и только после этого использовать.

«Мы там были
на Казанскую…»

– За неделю до нас к Лыковым приезжал Василий Песков и привез им двух коз. Именно он научил Агафью доить козочку. Было интересно наблюдать, как трепетно женщина относилась к этим животным. Агафья ложилась рядом с козой, гладила ее, что-то шептала на ушко минут пятнадцать и потом только начинала доить.
Лингвисты из Казани приехали в «тупик» накануне праздника Казанской иконы Богородицы.

– Мы были с Лыковыми в дальнем домике, а нужные молитвы и псалмы, которые читаются в этот день, остались в домике у реки. Все вместе пошли за книгами, – вспоминает Николай Васильевич. – Агафья взяла коз, кошку с котятами, и всей этой компанией мы по-
брели по тайге. Коза была привязана к руке, козел шел сзади. Неожиданно рогатый заблеял, коза встала как вкопанная. Что же делать? Так мы только к утру доберемся до места. Решили козла пустить первым. Он бежит, коза следом за ним, мы за козой. Пришли около 12 ночи, легли спать, и вдруг раздается стук по стеклу, а в окне – жуткая тень от луны. Оказывается, кот Адам остался в дальнем домике и пришел за нами. Ему обязательно надо было всех разбудить и зайти домой в два часа ночи.
– По характеру Агафья добродушный, мягкий, открытый человек. Когда семья молилась, и дедушка перелистывал сразу две странички, она, чистая душа, сразу же откликалась на это:

«Тятенька, ты страничку пропустил», – делится наш собеседник. – У Агафьи прекрасная память, благодаря ей семья знала счет времени. Она всегда безошибочно называла число, месяц и год.
Лыковы ушли от мирской жизни, забрались в тайгу непроходимую, но цивилизация достала их и здесь. Не просто цивилизация, а научно-технический прогресс в концентрированном, опасном виде. Ракеты, запускаемые на Байконуре, сбрасывают вторую ступень как раз неподалеку от домика Лыковых. «Протон» оставляет после себя следы опасного ракетного топлива.

– В ста метрах от их дома я видел куски от ракет, – рассказывает Николай Удалов, – Агафья не использует их в хозяйстве, а вот в деревнях люди, к сожалению, стараются найти им применение. Ступень отрывается с грохотом, такое впечатление, что война идет.

Родственники

– Мы приехали к Лыковым с большим желанием сопровождать Агафью в гости к род-ственникам, и хотя отец не дал своего благословения, Агафья, наверное, впервые в жизни ослушалась Карпа Осиповича, – делится Николай Васильевич. – Родственники, кстати, узнали об отшельнической жизни Лыковых после публикации в «Комсомолке» и пригласили Агафью в гости.

Мы подошли к самолету, она засомневалась было, но ее котомки уже закинули на борт, и саму Агафью на руках подняли в салон. Она немного испугалась, когда прилетели в Таштагол. Геологи заранее знали, что за гостья летит, им сообщили по рации, поэтому Агафью встречали. Заехали в город, который представляет собою две пятиэтажки, зашли в какой-то магазин. На железнодорожном вокзале Агафья осталась сидеть в кресле, пока мы покупали билеты. К ней подошел пьяный мужик и начал приставать с разговорами. На улице ему кто-то объяснил, что женщина из рода старообрядцев-кержаков. В тех краях все знают, что это народ серьезный. Мужик как-то быстро протрезвел и долго просил у Агафьи прощения.

В поезде до Новокузнецка наша путешественница забилась в угол. Но именно поезд, как позднее выяснилось, запомнился и понравился ей больше всего. На обратном пути весь состав знал, кто едет по соседству. Любопытные пассажиры собрались в нашем купе, но Агафья не смущалась, даже шутила.
Родственники встретили ее душевно. Почти все для нее в той поездке было впервые. Никогда раньше она не мылась в бане, не нянчилась с маленьким ребенком, не ездила на санях, запряженных лошадью, не спала на удобной кровати.
– Когда мы приехали в «тупик», Агафья спала на лавке шириной 30-35 сантиметров. У нее не было подушки и одеяла, а по утрам она стонала, так как все тело ныло.

Путешествие в село староверов Килинск было разведкой боем. Где жить Агафье, когда отца не станет? В Килинске почти все жители приходились Агафье родней. Карп Осипович очень скучал без дочери, отмечая палочкой на бумажке каждый прожитый без нее день.

Двадцать один год уже нет отца, но Агафья до сих пор в «тупике». Как ни уговаривала ее родня, как ни убеждали друзья.

«Лучшего места, чем тут, для меня нет. Всё дорого: и эта гора – вижу её каждый день из окошка, и шумная днем и ночью река, и запахи, таких нигде больше нет. Выйду глянуть, как солнце садится, – сердце от радости замирает. Это мой рай на земле». («Таежный тупик»).