МАРИАННА МАКСИМОВСКАЯ: «ЖУРНАЛИСТ ДОЛЖЕН «ПРОБИВАТЬ» ЭКРАН»

Мы даем разные точки зрения

– Марианна Александровна, награждение вашей программы премией «ТЭФИ» можно назвать голосованием против цензуры?

– Смею надеяться, что это было все-таки голосование за «Неделю». Хотя, конечно, в какой-то степени это и выражение протеста по поводу той ситуации, которая долгие годы существует в российском политическом информационном вещании.

– «Неделя с Марианной Максимовской» – это высказывание оппозиционного мнения. Вам порой не кажется, что в данной политической ситуации пытаться что-то изменить бессмысленно?

– Сразу хочу с вами не согласиться. Программа «Неделя» не выражает оппозиционного мнения. Мы всего-навсего показываем разные мнения, существующие в обществе по поводу той или иной проблемы. Просто за последние девять лет все привыкли, что опасно вообще задавать какие бы то ни было вопросы. Например, кто-то из представителей власти сделал какой-то комментарий – его можно только транслировать в эфире, не подвергая ни малейшей критике, не пытаясь понять, что стоит на самом деле за этими словами, прав чиновник или не прав. То, что мы даем разные точки зрения – это нормальная журналистика, а не оппозиционность.

– Кто он, ваш зритель?

– Думаю, что нас смотрят люди образованные, интересующиеся тем, что происходит вокруг, которые хотят знать все нюансы происходящих событий, умеют анализировать. К сожалению, не все люди хотят думать. Это ведь труд – думать.

Команда «Недели»

– В чем секрет успеха Марианны Максимовской?

Нам не приходится умалчивать об общественно важных событиях из соображений цензуры или самоцензуры, не приходится наступать на горло собственной песне и не задавать принципиально важные вопросы тем людям, которые обязаны на них отвечать.

Так уж сложились обстоятельства, что на нашем канале журналистам сохранили большую степень личной и творческой свободы. Это счастливое совпадение многочисленных факторов, в результате у нас есть возможность работать так, чтобы не было стыдно за то, что делаешь. И мы будем эту возможность использовать, что называется, до последнего.

– Как развивалась бы телевизионная журналистика, если бы НТВ осталось прежним?

– Атмосфера изменилась ведь не только на телевидении, она изменилась в стране. К власти пришли новые люди, возвысились силовики, сформировалась совсем другая элита. Это все надо рассматривать в комплексе, потому что телевидение, конечно же, является очень важным инструментом государственной идеологии, и правящая элита это прекрасно понимает.

Мне тогда было понятно, а сейчас тем более ясно, что с разгоном тогдашнего НТВ началось изменение информационной политики в стране. Появилась цензура, а потом и самоцензура, которой сейчас очень много на российском телевидении. Люди просто боятся за свои места, работают по принципу «как бы чего не вышло». А зрители согласились променять программы, заставляющие думать, на бесконечные сериалы и какие-то телеразвлечения. Так же как в общественной жизни политические свободы граждане с легкостью променяли на так называемую стабильность. Проблема в том, что эта стабильность весьма относительна. А в отсутствии политических свобод каждый гражданин, не обязательно олигарх, в любой момент может стать жертвой, и никто ему не поможет.

Я – оптимист

– Одно время вам часто приходилось ходить по судам, особенно после сюжета о голодовке Ходорковского. Сейчас какие отношения с судебной системой?

– Сейчас, слава богу, затишье. Мы уже давно таких абсурдных исков от властных структур не получали. Действительно, пару лет назад мы судились с Федеральной службой исполнения наказаний. Ее представители требовали от меня и адвокатов Ходорковского опровергнуть информацию о голодовке основателя ЮКОСа лишь на основании того, что Михаил Борисович не написал заявления на имя начальника СИЗО «Матросская тишина», в котором говорилось бы, что он с такого-то числа начинает голодовку. Все попытки добиться от суда подтверждения того, что иск абсурден и противоречит здравому смыслу, к сожалению, не привели ни к какому результату.

Мой опыт столкновения с российской машиной судопроизводства поверг меня в глубокое уныние. Вот сейчас Дмитрий Медведев говорит, что не будет свободной и процветающей страны до тех пор, пока мы не получим независимый свободный суд. Я подписываюсь под каждым словом президента, но хочется, наконец, увидеть действия, делающие наш суд прогрессивным и независимым.

– К мнению каких людей в журналистике вы прислушиваетесь, какие программы смотрите и любите?

– Я всегда с интересом жду документальных фильмов Николая Сванидзе, который делает очень честные и блестящие с журналистской точки зрения программы. Раскрывает самые болезненные темы. Прекрасные фильмы делает Леонид Млечин. Есть много и других хороших авторов, но это все не имеет отношения к информационным программам, в которых лично я выросла.

Я смотрю Познера, смотрю юмористические программы «Прожекторперисхилтон» и «Большая разница». Они блестяще сделаны. Но у меня есть, конечно, вопрос к авторам этих программ. Может быть, хватит уже смеяться над президентами Украины, Грузии и Белоруссии? У нас же есть свои собственные высокопоставленные чиновники, которые тоже делают вещи, заслуживающие упоминания в «Прожекторперисхилтон». Сейчас же власть говорит о том, что необходима либерализация в стране, может быть, мы почувствуем это для начала хотя бы в юмористических программах? А потом, глядишь, либерализация дойдет и до информационного и политического вещания. Я оптимист.