ЕМУ ДОВЕРЯЮТ СВОЁ СЕРДЦЕ

Этот доктор практически ежедневно держит в руках человеческое сердце, кажется, что именно он, как никто другой, знает все о «делах сердечных». Журналист «Недели» встретился с Сергеем Корнеем, чтобы убедиться, что хирург от Бога, – это еще и человек исключительной интеллигентности, искренности и глубины.

Из Милана –
в Тюмень

– Сергей Михайлович, вам сложно было решиться на столь серьезные перемены в жизни?

– О возможности работать в БСМП мне рассказал Ренат Сулейманович Акчурин. В сентябре я приехал познакомиться с коллективом, хотел увидеть не только больницу, но и город. БСМП удивила меня не только современным оснащением, которое можно увидеть в столичных научно-исследовательских центрах и институтах, но и доброжелательным коллективом. Поверьте, мне есть с чем сравнивать: за свою врачебную практику я прошел десятки клиник. Большим стимулом для меня стала поддержка главного врача Ильдара Хайруллина. С этим человеком приятно работать, все вопросы решаются четко и быстро. Он душой болеет за больницу. Когда я переступил порог БСМП, сразу понял, что это – клиника европейского образца. Вы заметили, что здесь нет специфического больничного запаха?!

Кроме профессиональных аргументов за Набережные Челны были, конечно, и житейские. Моя супруга – она, кстати, тоже врач-кардиолог – родом из Ижевска. Ее родина совсем близко, и вся семья этому очень рада.

– Каким вы увидели город?

– Чистым и красивым. В нем много воздуха, пространства. Хотел бы заметить, что кардиохирургия – очень затратное направление в медицине. Практически все оборудование, инструментарий, то, чем пользуется хирург на операции, – иностранного производства. И если вы узнали, что в каком-то небольшом городе есть отделение кардиохирургии, считайте это его визитной карточкой и показателем перспективности. Значит, этот город активно развивается.

– Почему вы сменили так много клиник?

– В этом заключается особенность формирования хирурга. Это можно сравнить с изобразительным искусством: сначала художник поехал к Феофану, посмотрел, как он пишет, потом заехал к Рублеву, познакомился с его техникой. После ординатуры в отделе академика Акчурина я работал в институте сердечно-сосудистой хирургии им. Бакулева, затем в институте хирургии им. Вишневского, после чего уехал в Милан в международную школу кардиохирургии, где получил сертификат. После Италии семь лет жил с семьей в Тюмени. То и дело слышал вопрос: а разве так бывает? Я отвечал, что бывает. В этом городе я заведовал отделением кардиохирургии. Тогда мне было 32 года и я был самым старшим в своем отделении. Затем последовали два года работы в Москве, а сейчас – новый этап в жизни – Набережные Челны.

Работу домой
не «несём»

– Вам придется второй раз создавать отделение «с нуля». Не обидно было уезжать из Тюмени тогда, когда вся самая сложная работа была сделана?

– В Тюмени я начинал почти с нуля, там кардиохирургия существовала, но требовала реформации. В Набережных Челнах, действительно, работа предстоит с самого начала. Вклад требуется серьезнее, но и ответственность в связи с этим выше. Тот, кто ничего не боится, – нездоровый человек. Нужно бояться, напрягаться, ведь в таком состоянии можно «прозреть» и вовремя исправить дефекты.

Из Тюмени не жаль было уезжать. Мы с супругой начали чувствовать климатический дискомфорт. Природы в Сибири много, но она недоступна: мошки, комары, искупаться нельзя. Проехав по России, я понял, что мест краше родины Чайков-ского в стране нет. А природа Удмуртии и Татарстана очень похожа.

– Получается, что жизнь хирурга похожа на жизнь военного, только вы не гарнизоны меняете, а клиники. Как дети воспринимают переезды?

– Можно сказать, что они привыкли. Сын в этом году по-ступает в третий класс, а дочь – в первый.

В Москве от маленьких москвичей они услышали, что столица – «центр земли». Сын возмутился: а вы знаете, что такое Тюмень? Там есть замечательная река Тура, мост через нее, монастырь. Они у нас с обширным географическим кругозором. Они и родились в разных городах: дочь – в Тюмени, а сын – в Ижевске. Причем, я очень хотел поддержать жену во время родов и из Милана приехал в Ижевск. Прямо с вокзала помчался в роддом, и через 30 минут после моего прибытия родился сын. Он как будто специально меня дожидался.

– Дома с супругой обсуждаете рабочие моменты?

– У нас с первых дней установилось семейное правило, что мы работу домой не «несем». И впервые мы его нарушили в… Набережных Челнах. Просто в отделении, где также работает моя супруга, так много дел, что дома мы вроде и пытаемся отвлечься, но через 20-30 минут невольно возвращаемся к работе.

Все любимые люди здесь!

– Вы родились в Москве?

– Я родом из Румынии.

– ?

– Это давняя история, времена Петра I. Тогда была первая волна массовой эмиграции из России. Петровские перемены не всех устраивали. Мои прародители – донские казаки – гордые и неподвластные люди. Когда Петр I
начал жестко внедрять новые порядки, например, снимай кафтан, надевай парик, «наши» – так я их называю – под командованием атамана Некрасова уехали в дельту Дуная. Она, кстати, полностью освоена русскими.

Русский язык сохранился там немного в архаической форме. С детства я говорил на русском, румынский начал изучать только в школе. Поэтому у меня есть опыт принадлежности к национальному меньшинству, опыт многонациональности. На моей родине проживают бок о бок турки, татары, греки, украинцы. Ведь эти места – побережье Черного моря – какое-то время находились в оккупации у Турции и Римской империи. В нашем городе есть и мечети, и православные церкви, и католически храмы.
Таким образом, мы сумели сохранить исконную веру и традиции тех времен. У родителей всегда было желание приехать в Россию, но они, к сожалению, не успели, так как рано ушли из жизни…

– Как вы попали в Россию?

– В Румынии я закончил медуниверситет. В Москве учился в ординатуре в отделении Рената Акчурина. В те годы его слава как хирурга Бориса Ельцина дошла до Бухареста. Мои коллеги завидовали, что я еду к самому Акчурину! Около года шли переговоры и бумажная волокита, с моим отъездом все было очень непросто. Благодаря посольству России в Бухаресте, благодаря поддержке Евгения Чазова и Рената Акчурина я все-таки попал в Москву. Акчурин стал для меня отцом во всех смыслах.

– Почему вы не вернулись в Европу?

– В России я нашел тех людей, из-за которых хочу жить здесь. Этих людей немного. Согласитесь, что мы живем не для всей вселенной, а ради небольшой группы людей – это семья, друзья, работа. От этого круга зависит, хорошо тебе или нет. Основной человек, который готов всегда мне помочь, ответить своим участием на радость и горе – это и есть Ренат Сулейманович Акчурин.