Чужие среди своих, или Ненужные соотечественники

Посёлок в самом центре… пустыни

Тронул меня в Крюково, помню, сам дух российской глубинки, этой деревеньки, вид ее покосившихся изб, сложенных из уже почерневших бревен, узорные наличники на окнах, чудный и непривычный говор местных жителей. Некоторые словечки мне были знакомы, они иногда вылетали из уст мамы, а я все удивлялся, откуда у нее такая речь. Теперь стало понятно, откуда.

Мне, рожденному под жарким южным солнцем в небольшом шахтерском городке, вся эта обстановка была и в диковинку и в то же время какой-то родной. Сами собой, словно из воздуха, на волнах генетической памяти в моем сознании стали вдруг возникать знакомые до боли размытые картинки прошлого. Мне стало казаться, что я когда-то уже видел эти избы, эту тихую речку Череху, что я здесь когда-то жил. Я начинал понимать, что совсем не прост наш физический мир, что, возможно, существуют какие-то иные, еще непознанные формы бытия, откуда мы временами получаем бередящие душу сигналы.

Шли годы, я связал свою жизнь с геологией, и профессия геолога, по сути, определила мою судьбу. В отпуск мы с женой (она тоже геолог) и детьми ездили в Россию, в Татарстан, где в Набережных Челнах жили ее родители. Не могли не посетить и Елабугу, этот удивительный старинный городок в окружении шишкинских лесов. Кроме посещения музеев, доставляли удовольствие прогулки по елабужским улочкам. Вид таких же, как и на Псковщине, бревенчатых изб с такими же наличниками на окнах вызывал те же, что и в далеком отрочестве, теплые чувства.

Жили мы в базовом поселке экспедиции, в самом центре огромной среднеазиатской пустыни. Регион был очень перспективным на выявление многих видов полезных ископаемых, из уже открытых месторождений страна черпала ценнейшее сырье. Нам, геологам, по зову души выбравшим свою профессию, жилось и работалось в радость, несмотря на сложные климатические условия. Летом столбик термометра частенько переваливал за +50, зимой нам от души хватало и -10-15 при шквалистых ветрах. В бараках было печное отопление, и какой же это был кайф, когда по нашим двум комнатенкам разливалось тепло от протопленной печи! Электричество частенько отключали, и это обстоятельство заметно влияло на количество ребятишек в детском саду, который неустанно расширялся.

В отгулы мы иногда ездили к моей маме и отчиму, прекрасному человеку. Они вели жизнь служащих средней руки, но два их холодильника всегда были до отказа забиты продуктами. К слову сказать, такая ситуация с продовольствием была характерна для всей страны. Да, был дефицит на многие товары, были очереди, но у людей были деньги, и правдами или неправдами приобреталось практически все желаемое. Словом, оптимистам и честным труженикам жилось замечательно, и такое социальное понятие как «советский человек» действительно существовало.

Прощай, СССР…

Все рухнуло в одночасье, вместе с развалом Советского Союза. С искусственно устроенным развалом, я в этом уверен на все сто. Рано или поздно история все расставит на свои места, и авторы этого кровавого сценария будут названы.

Наша экспедиция, как практически все бюджетные организации союзной республики, оказалась на грани краха, и многие мои коллеги разъехались кто куда. Жизнь заставила и меня с семьей перебраться в чуть более благополучную геологоразведочную организацию –
выручили друзья. Началось окончательное разрушение страны, прокатился парад суверенитетов. Когда грянул август 91-го, постановления и указы ГКЧП, кстати, были опубликованы во всех газетах тогда еще братской союзной республики! Ее руководство готово было вернуться под знамена единой державы, но в самой России ее тогдашние руководители закусили удила. Голоса честных людей утонули в реве беснующихся СМИ. Были растоптаны результаты всенародного референдума о сохранении СССР, который должен был исполняться без-оговорочно. Россия, приняв свой суверенитет непонятно по отношению к кому, тут же бросила и забыла десятки миллионов своих сыновей и дочерей в бывших союзных республиках. Мало того, все было сделано для того, чтобы вернуться в Россию нам было нелегко.

И здесь я оговорюсь. Моя историческая Родина с большой буквы была, есть и будет великой и могучей, и ее я ассоциирую с Советским Союзом, нравится это кому-то или нет. Кстати, в КПСС я никогда не состоял, уж больно много там собралось всякого жулья. Именно они «перекрасились» в мгновенье ока вслед за Ельциным, именно они, подобно слонам в залах Эрмитажа, принялись строить капитализм. Поскольку разрушители не могут быть созидателями, у них и с капитализмом ничего не получилось.

Хождение по мукам

Колесо времени меж тем продолжало свой бег. Пять месяцев назад и мне пришлось собрать свой рюкзак, продать за бесценок квартиру и уехать из бывшей союзной республики. Отмечу сразу, никто меня не гнал, наоборот, всячески отговаривали от этого шага. И отговаривали в основном местные ребята, такие же полевые работяги, как и я. Но скажите, что мне, далеко не молодому геологу, оставалось делать, если вся моя семья уехала в Россию пятью годами ранее, когда у моей жены умер отец и ее далеко не здоровая мама осталась одна.

Почему я не уехал тогда с ними? Я знал, что работу по специальности в России не найду, а семью содержать надо, да и до пенсионного российского возраста оставалось доработать немного. Чтобы получить российское гражданство, жене и трем моим дочерям пришлось собирать кучи справок, проходить различные комиссии. На это ушли годы. Супруге, квалифицированному геологу, выпускнице Свердловского горного института, запрещалось трудиться по специальности, и она вынуждена была подрабатывать в каких-то комках и киосках. И это притом, что жена родилась в Тюмени и ее родители россияне. Даже нашу старшую дочь она тоже рожала в России.

Так на самом деле принимают тех, кого власти с умилением называют соотечественниками. Думаю, они имеют в виду только известных людей и тех, у кого полная мошна. Меня и мне подобных к числу соотечественников не относят – рожей не вышли. И это несмотря на то, что я приехал к своей семье, несмотря на то, что моя мама родилась на Псковщине, дед со стороны мамы всю жизнь проработал на Путиловском заводе, а родной отец, которого я, к сожалению, знал плохо, долгое время проживал в Тюменской области.

Для нас создаются новые преграды. На пенсию, льготную часть которой я заработал при Советском Союзе, рассчитывать не приходится, ее будут выдавать не ранее чем через год. На работу, тем более по специальности, в мои годы устроиться практически невозможно, хотя на здоровье грех жаловаться. Попытался было податься в охранники, но и тут дали от ворот поворот – охранниками могут работать только граждане России. Конечно, от безысходности я пойду работать кем угодно, чтобы не быть балластом для своей семьи, но степень обиды велика.

Недавно я получил милостивое разрешение на временное проживание – так называемое РВП. Все это сопровождается сбором кучи бумаг, прохождением медкомиссий со сдачей всевозможных анализов. И за каждый анализ, за каждую бумажку надо платить, забирая последние деньги из семьи. Через полгода мне вновь предстоят те же расходы и те же процедуры при подаче документов на получение опять-таки еще не гражданства, а только вида на жительство, которое опять надо ждать. Только после этого я могу рассчитывать на свою пенсию.

Что же касается недосягаемого для нас гражданства, раньше чем через три года на него рассчитывать нечего. А сколько еще русских, татар, граждан других национальностей и их детей не могут вернуться в Россию! Их число огромно и это при всех сложностях с демографией в стране.

…Недавно видел уже здесь, в России, передачу из цикла «Профессия репортер». В ней (спасибо ее авторам) были подняты некоторые вопросы, о которых я рассказал. Помимо всего прочего, в передаче говорилось и о том, что немцы, переезжая в Германию из стран СНГ, получают гражданство и паспорта на следующий день после приезда! Много чего еще они получают, включая жилье, но мы, приезжие, об этом и не помышляем. Нам хватило бы и того, чтобы нас за своих признали.