Этот фильм выше всяческих похвал. Его знают и взрослые и дети, его хочется смотреть снова и снова. В прокате 1967 года «Кавказская пленница» уверенно заняла первое место; за год картину посмотрели 76,5 миллиона зрителей.
Фильм начинался с… цензуры
15 июня 1965 года в творческое объединение «Луч» при киностудии «Мосфильм» поступила сценарная заявка от Якова Костюковского и Мориса Слободского. Вдохновленные успехом кинокомедии «Операция «Ы», они попросту придумали новые похождения Шурика (Александра Демьяненко). Будущий сценарий носил название «Шурик в горах»; речь в нем шла о том, как студентка Нина приехала на каникулы к своим родственникам на Кавказ, но была похищена местным начальником Ахоховым. А Шурик вызволил девушку из рук похитителя.
По первоначальному замыслу «Кавказская пленница» должна была начинаться так: к забору подходит Трус (Вицин), робко пишет большую букву «Х» и, озираясь по сторонам, убегает. Затем появляется Бывалый (Моргунов) и уверенно выводит большую букву «У». Заметивший это безобразие милиционер берется за свисток. Однако Балбес (Никулин) не тушуется, подходит к забору и дописывает: «…дожественный фильм». Заставку эту потом вырезали, сочтя за хулиганство. И в начале фильма появился Шурик на осле.
Меж тем в картине присутствуют не только бессмертный юмор героев, напряженная интрига, но даже элемент легкой эротики, естественно уровня 60-х годов прошлого века. Как советская цензура разрешила Наталье Варлей полфильма бегать в одних колготках?!
«Шляп сними, слюшай!..»
Роль Саахова прекрасно сыграл Владимир Этуш. В противовес веселой тройке для создания большего комического эффекта он был на экране все время серьезен.
— Гайдай хотел, чтобы Саахов был гротесковым, пародийным, – рассказывал Этуш. – Я понимал его. Но не мог с этим согласиться. Важен в этом смысле был наш спор с Гайдаем по поводу сцены, когда Саахова, незадачливого жениха, героиня фильма Нина обливает вином. Гайдай предлагал в этом эпизоде максимум эксцентрики. Я же предложил серьезность. Ведь мой Саахов серьезен, он не понимает, как можно отвергать его ухаживания. Сцену отсняли, и единственной уступкой Гайдаю остался цветок за ухом, который, однако, лишь подчеркивал мою серьезность, и это – я был счастлив убедиться – дало нужный комический эффект…
Летучая фраза «Шляп сними!», как и многие другие, родилась по ходу съемок.
— Внешне – по жестам, мимике, голосу – я играл конкретного человека: своего хорошего знакомого, живущего в одной из кавказских республик. «Рисунок» роли я списал с него. И очень беспокоился, как бы он не узнал себя и не обиделся. Этот мой знакомый, кстати, был на просмотре фильма и не узнал себя. Очень хвалил фильм и сказал: «Слюшай, замэчатэльно! Как похожэ, как похожэ! Я сам знал таких, такие у нас на Кавказе в Нагорном Карабахе живут!..»
Другой мой приятель – к тому времени я уже сыграл кавказцев в нескольких фильмах – советовал: «Ты на Кавказ не езжай – тебя там убьют». А когда я сыграл Саахова, этот же товарищ сказал: «Ну вот, теперь тебе и на Кавказ не надо ехать – они тебя в Москве убьют». Разрешилось все мирно, на рынке. Меня очень дружелюбно приняли. Угощали наперебой…
Телефонные звонки, спасшие картину
Кстати, роль Саахова в фильме собирались переозвучивать. Когда фильм был уже готов, руководство «Мосфильма» схватилось за голову – фамилия руководителя партийной организации студии была Сааков. Чтобы избежать скандала, Гайдаю предложили поменять фамилию главному герою, то есть переозвучить те эпизоды фильма, где он появляется на экране. А это стоило немалых денег, да и актеров собрать заново было уже трудно. Короче, Гайдай запаниковал. И тут на помощь пришел Никулин. В один из дней он был на приеме у министра культуры Фурцевой и – как бы между делом – рассказал ей эту историю. Та возмутилась: «Государственные деньги на ветер бросать?! Не позволю!» В тот же день она позвонила на «Мосфильм» и запретила переозвучивать картину. Так Саахов остался Сааховым.
И еще об одном звонке. После первого просмотра председатель Госкино СССР Алексей Романов обрушился на режиссера и сценаристов с обвинениями в антисоветчине. Цензуре не нравились шутки, песни, легкомысленность повествования и серьезность затронутых проблем. Проще было положить фильм «на полку» и признать полное фиаско, нежели идти на поводу у критики и превращать яркую комедию в ее слабое подобие.
Картину спас случай. Однажды на дачу Брежнева нужно было доставить какую-нибудь свежую комедию. На свой страх и риск отправили забракованный фильм Гайдая. «Кавказская пленница» так понравилась Леониду Ильичу, что он за выходные пересмотрел ее несколько раз, показал жившим по соседству членам политбюро ЦК и, пересыпая свою речь репликами из фильма, поздравил по телефону тогдашнего председателя Госкино СССР Алексея Романова с очередной победой советского кинематографа.
…и, наконец, она – просто красавица!
Но особый разговор, конечно, о Нине. Долго не могли найти актрису на роль студентки, комсомолки, спортсменки… Гайдай предъявлял строгое требование: «Девушка должна сразу же обратить на себя внимание». Ассистенты привозили фотографии со всех концов страны, было сделано свыше пятисот фотопроб.
А Наталью Варлей «открыл» режиссер Георгий Юнгвальд-Хилькевич (будущий автор «Д’Артаньяна и трех мушкетеров»). В Одессе во время гастролей Московского цирка он обратил внимание на красивую канатоходку. Под самым куполом, балансируя на подвешенной трапеции, Наталья Варлей отбивала ритмы испанских танцев. Режиссер тут же предложил ей главную роль в своем фильме «Формула радуги». Но худсовет ее не утвердил, и она сыграла лишь эпизодическую роль.
— Она ничего не умела делать в кино, – вспоминал Гайдай, – но был в ней природный артистизм, которому подвластно многое. Кроме того, она отлично выполняла все трюки, а их немало в картине.
Вот как рассказывала о съемках сама Варлей:
— У Гайдая была задумка, что Нина, прежде чем прыгнуть за Шуриком в воду, сначала скачет на коне, потом на ослике. Но после того, как я на глазах у съемочной группы свалилась с коня… И Гайдай решил: хватит рисковать. Вода ледяная, легко простудиться. Сначала хотели снять каскадера – ну, это уже ни в какие ворота не шло, на такую подмену я не могла согласиться. Тогда нашли девушку, похожую на меня по фигуре, она сказала, что она мастер спорта по плаванию. Она прыгнула и… стала тонуть – не умела плавать, оказывается, но очень хотелось сняться. И, в конце концов, мне разрешили самой прыгать со скалы. Между прочим, мне больше запомнилось не само купание, а как мы с Сашей Демьяненко сидим после купания и дрожим. Дрожим по-настоящему. Дело в том, что мы должны выглядеть на экране мокрыми. Но день был жаркий, и влага с нас мигом испарялась. Поэтому нас водой из речки поливали, а в ней градусов семь. После этой экзекуции мне налили спирта и заставили выпить, чтобы не заболела.
Что касается моих отношений с троицей… Они мне очень помогали, но и сильно хулиганили. Я была молоденькая, застенчивая. Когда они меня в кадре несли в мешке, то так щипали и щекотали, что я от смеха просто плакала… в мешке. Мы долго с режиссером репетировали сцену, где я хохочу над Шуриком, который залез в спальный мешок не с той стороны. На репетиции я хохочу, начинают снимать – меня «перемыкает». И тогда Гайдай договорился с Моргуновым. Они встали за камерой и одновременно с командой «Мотор!» подняли майки и почесали животы. При виде огромного живота Моргунова и впалого Гайдая у меня началась истерика…
Тройки больше не будет
«Кавказская пленница» стала фаворитом сезона, заняв в прокате 1967 года первое место. Однако, несмотря на этот успех, она стала последним фильмом Гайдая, где снималась придуманная им троица. Позднее сам режиссер так объяснял мотивы, по которым он «умертвил» троицу:
— Мне говорили: «Вы, Леонид Иович, таких типов нашли – на всю жизнь хватит. Их можно куда угодно поместить, хоть в космос». Да, можно было бы еще поснимать. Но на такой вопрос я обычно отвечаю: «Все, материал отработан. Эксплуатировать без повторов уже нельзя».
Загрузка ...