«Тунис – это маленькая Россия»

Такие уж неисправимые люди мы, журналисты: даже находясь в отпуске, умудряемся найти себе работу! Профессиональное чутье действует безотказно: встретив интересного собеседника, мы забываем про «лето, солнце, море, пляж» и превращаемся в зрение и слух. И диктофон – вот «совпадение»! – как нельзя кстати оказывается под рукой.

Вот и на этот раз во внутреннем противоборстве отдыхавшей в Тунисе нашей коллеги Татьяны Гиматдиновой журналист одержал убедительную победу над туристом, и под шепот пальм и плеск средиземноморской волны было записано интервью с Хамди Хени. Собственно, у себя на родине этот человек в особых представлениях не нуждается: это самый известный русскоговорящий гид Туниса, директор турфирмы Alyssa. Каждая экскурсия с ним – это настоящее маленькое шоу, театр одного актера, яркого и остроумного. О том, что общего у россиян и тунисцев, какое обещание дал в Карфагене Владимир Жириновский, откуда взялась «жасминовая революция» и почему «на улицах Туниса все спокойно», Хамди Хени с удовольствием рассказал читателям «Недели».

По-русски – ни бум-бум

– Хамди, наверное, когда вы были маленьким мальчиком, вы и представить себе не могли, что ваша жизнь будет тесно связана с Россией…

– Конечно, не мог! Я родился здесь, в Тунисе, в большой семье – нас, детей, было восемь – четыре брата и четыре сестры. А в Россию меня соблазнил ехать старший брат: он учился в Ленинградском железнодорожном институте, а, приезжая на побывку, рассказывал такие сказки, что ой-ой-ой! Там же, кстати, и женился. На русской, само собой. После рассказов брата я влюбился в Советский Союз.

– Ваше первое впечатление от России: вот сходите вы с трапа самолета – и…

– …меня арестовывают.

– Что?!

– Да-да, арестовывают. Дело в том, что на момент приезда в Россию я по-русски не знал ни бум-бум. В международном аэропорту, куда прилетел, тоже не знали иностранных языков. Спрашивают: «Что в чемодане?» Я честно отвечаю: «Гранаты». Фрукты я с собой привез на первое время… Вот меня и посадили. Потом, конечно, разобрались. Такой уж я человек: всегда попадаю в какие-нибудь истории!

Ну, а если серьезно, я считаю, мне очень повезло, что я попал в Россию, причем именно в конце 1980-х – начале 1990-х. Тогда это была страна, стоявшая на пороге перемен: распался Союз, появились национальные республики. Даже в воздухе ощущалось движение, и неважно было, вперед мы двигались или назад. Да, вспоминаются и неприятные моменты, когда люди получали по карточкам хлеб, а деньги обесценивались за один день. Но все-таки были перемены, и это главное, что отличает вашу страну от Востока. У нас на перемены уходят годы…

Иностранцы в СССР часто спивались

– Какой вам запомнилась ваша студенческая жизнь в России?

– О-о-о… Думаю, как и у всех, лучшие времена в моей жизни – студенческие! Наше общежитие в Ленинграде было таким микромиром, где жили выходцы из самых разных стран. У нас всегда было шумно и весело!

Что касается учебы… Честно говоря, я думаю, система высшего образования в России – точнее, его оценки – не совсем правильная, потому что, во-первых, она не отсеивает халявщиков, а во-вторых, почему-то сам факт, что ты присутствуешь на занятиях, дает тебе какие-то привилегии, ты получаешь «автомат» – и через некоторое время становишься специалистом. Преподаватели должны оценивать твои знания, а не присутствие на лекциях! Я, например, частенько не понимал, как многие иностранцы вообще попадали и учились в ваших вузах, если у них не было знаний даже на уровне средней школы! Нередко случалось, что многие иностранцы, учившиеся в России, на моих глазах спивались. Вы, русские ведь добрые, приветливые – и они неправильно это понимали…

– А у вас такого соблазна не было?

– Вы знаете, я человек непьющий, и пьянки каждый день меня не интересовали. Куда интереснее мне было открывать для себя Россию. Я не был прилежным студентом, частенько пропускал занятия. Зато почти весь Советский Союз объездил: из Москвы практически до Пекина добрался поездом, бывал на Украине, в Прибалтике, в Грузии, на Северном Кавказе. Мне кажется, эти впечатления и есть главное мое богатство.

– Вы говорите, система высшего образования в России далека от совершенной. А в Тунисе она какая?

– В Тунисе намного строже. Во-первых, у нас 20-балльная шкала оценки. Во-вторых, есть главные предметы и второстепенные. А уж тунисские государственные экзамены… Вам и не снились такие! Халтура точно не пройдет. Сначала вы сдаете экзамен в письменной форме и только в случае успешного его прохождения допускаетесь на устный.
Простой пример – наши бакалавры. Экзамены у них принимают совершенно посторонние для них преподаватели, а перед входом в кабинет даже стоят двое полицейских, которые имеют право тебя обыскать. В общем, все строго. И это правильно, потому что учеба – это то же, что и спортивные соревнования. Да, не у всех атлетов одинаковый уровень: кто-то бежит быстрее, а кто-то медленнее. Но для того в спорте и существуют первое, второе и третье места – чтобы расставить всех по справедливости. В учебе, на мой взгляд, должно быть так же, потому что конкуренция – это прогресс.

«Я восстановлю ваш Карфаген!»

– По специальности, полученной в ЛГУ, вы – журналист-международник, наш коллега. Удалось ли вам поработать по специальности?

– Нет, и я заранее знал, что так и будет. Я любил писать, причем на острые темы, поднимать проблемы. Но понимал, что любой мой критический материал не пройдет через фильтр тунисского министерства внутренних дел… Вы качаете головой, не верите? Но у нас в Тунисе действительно можно было опубликоваться только с заметками на уровне вузовской стенгазеты. Цензура была смертельная.

– А какие темы были под запретом?

– Да почти все! Любые религиозные, экономические, политические. Что бы ты ни написал, все могло попасть под «ножницы». Потому что благодаря президенту у нас тепло. Благодаря президенту у нас свежо. Благодаря президенту у нас море теплое. И даже если ты осмелишься написать, что испортилась погода, тебя тут же могли обвинить: «Ах, так ты против президента выступаешь?!»

– Как же вы оказались в туризме?

– Если честно, когда-то я хотел преподавать. Все равно, какой предмет – просто люблю общение. Еще будучи студентом, подрабатывал в сфере туризма – был подводным инструктором. Плюс к этому всегда очень интересовался историей. Поэтому я пошел и сдал экзамен на гида, получил лицензию. Работаю уже 28 лет. Автобус для меня – та самая «аудитория», о которой я мечтал, а туристы – мои «студенты». Хотя то, что я говорю, – конечно же, не лекция.

– Слышала, что вы проводили экскурсии и для очень известных россиян, в том числе для Владимира Жириновского…

– Честно говоря, в туризме не очень принято распространяться о VIP-клиентах. Скажу только, что это очень интересная личность, я частенько вспоминаю его, когда провожу экскурсию в Карфагене. Сейчас поймете, почему. В истории человечества есть люди, которых помнят веками за какое-нибудь слово или выражение. Вот, например, и римского сенатора Катона помнят за то, что он изрек: «Карфаген должен быть разрушен». А поскольку господин Жириновский считает себя историком-востоковедом, то именно руины Карфагена он осматривал дольше всего. После чего пообещал: «Если я стану президентом России, я восстановлю ваш Карфаген».

Из всех знаменитых россиян лично мне больше всего запомнился Евгений Примаков. Он был постоянным нашим клиентом. Светлая голова, сильнейшая личность, человек потрясающей скромности и энциклопедических знаний. Еще было очень интересно, когда в моей группе оказался ведущий программы «В мире животных» Николай Дроздов. Он приехал в Тунис с супругой. Единственное, я сильно нервничал: групповые экскурсии у меня рассчитаны поминутно, а с Дроздовым хотели сфотографироваться все российские туристы – каждая остановка была колоссальной потерей времени… А жена так его ревновала…

Женщины – украшение России

– Как вы относитесь к русскому юмору?

– Русский юмор очень тонкий.

– Считается, что тонкий юмор у англичан…

– Ну, я с вами не согласен. Я его считаю дебильным, честно. От него не смеются. А над русскими шутками люди хохочут! И они, кстати, очень напоминают наши… Подчеркну, не арабские, а тунисские. Темы, ситуации, игра слов – все о-о-очень похоже! Когда-то я даже написал: «Тунис – это маленькая Россия».

– Неужели так много общего?

– Конечно. Кто такие русские? Это не европейцы и не азиаты – это такой «коктейль» самых разных национальностей. Кто такие тунисцы? Это не арабы, не африканцы, не негры. Это тоже смесь самых разных кровей, историй, культур. Но главное, что объединяет русских и тунисцев… Я даже не знаю, как определить эту черту. Лучше приведу пример. Представьте болото, а там табличка: «Здесь рыба не водится». Люди других национальностей прочитают и пойдут искать другое место для рыбалки. И только русский и тунисец сядут с удочкой и лично проверят: «А вдруг?»

И у русских, и у тунисцев есть только два типа характера: либо очень хороший, либо никакой. Середины не существует. И еще. Не в обиду будет сказано русским мужчинам, но русская женщина – это украшение России. Я бесконечно уважаю ваших женщин. Не потому, что они красивые, умные и так далее. А потому, что они настоящие. И, в общем, я считаю, что русские мужчины не очень хорошо это поняли. Они неправильно оценивают то, что им дано. Конечно, стараешься найти этому разумное, логичное объяснение – что в России демографический перекос, что есть даже города невест, где на восемь мужчин приходится десять женщин, но… это все равно до конца не оправдывает ваших мужчин.

Что еще у нас с вами общего? Наверное, девиз, по которому живут миллионы русских и тунисцев: «Хотим всё, сразу и чтобы нам за это ничего не было!»

Но вот что у русских получается намного лучше, чем у нас, – вы умеете жить широко и весело, несмотря ни на что. Тунис – нет. Здесь пока одни мечтатели. Вообще, беда Востока в том, что каждый считает себя героем, хотя времена героев уже давно прошли. «Может быть, Аллах даст!», «Может быть, Аллах поможет!» – рассуждают тунисцы. А мне, как говорится у вас в России, «за державу обидно».

Не революция, а стечение обстоятельств!

– В начале 2011-го в Тунисе произошла так называемая «жасминовая революция», которая широко освещалась в российских СМИ. У нас, понятно, свое видение произошедшего. А что было на самом деле?

– Называть это революцией – большая ошибка. Ни по каким параметрам – ни политическим, ни экономическим, ни религиозным – это не революция. Просто накопилось несколько обстоятельств, которые привели к «взрыву». У любой революции есть этапы, есть руководство, во главе нее стоят какие-то идеи. А в нашем случае не было ничего! Значит, это просто стечение обстоятельств, взрыв, который «упаковали» в красивое слово «революция». Как ее только ни называли – «жасминовая», «народная»…

– А еще в России утверждают, что тунисская революция была срежиссирована Западом…

– Это тоже есть. Вначале об этом никто даже и подумать не мог. Но поскольку с Туниса началась цепочка переворотов – вспомните: Египет, Ливия, Йемен, Сирия, Бахрейн – конечно, многие сделали вывод: столько совпадений не бывает. Это во-первых.

Во-вторых, вот вам еще одно удивительное совпадение: после переворотов во всех этих странах к власти пришла одна и та же партия. Раньше она была в тени и представляла некую «таинственную оппозицию», а сейчас – правит. И ладно бы, если бы революция действительно пошла нам на благо и Тунис шагнул в своем развитии на 100 лет вперед. Но реальность-то другая! Да, после революции мы все ходили на выборы. Люди впервые почувствовали себя гражданами, чей голос имеет значение. Но… Быть оппозиционером – еще не значит, что ты можешь руководить. И сейчас мы это наблюдаем. Стало хуже.

– Чем? Ну хорошо, мусора на улицах больше. Но это же внешние проявления…

– В том-то и дело, что не только внешние! Даже наоборот. Во все времена любую развитую цивилизацию отличало наличие канализации, потому что если эта система не работает 24 часа в сутки, в стране начинается хаос. Вот почему, когда мы говорим о древних римлянах и Карфагене, то в первую очередь вспоминаем о системе виадуков и сбора мусора. А в Тунисе в XXI веке мусор на каждом шагу! И это говорит, в первую очередь, о том, насколько грязно вот здесь (указывает на голову).

Будущего пока не видно…

– Один из экспертов нашей газеты, комментируя события на арабском Востоке, спрогнозировал, что вскоре после первых революций неизбежно произойдут вторые: эйфория спадет, и народ выйдет на улицы требовать работы и хлеба…

– Я уверен, что в Тунисе это очень скоро произойдет. Скажу больше: в первой, случайной, революции очень многие люди, в том числе и я, не принимали участия. Потому что, как я уже объяснил, это было очень быстро, неожиданно и непонятно. Но всех захватила волна: «Хотим свободы! Хотим сменить президента! Хотим избавиться от диктатуры!». Знаете, когда петуху отрубают голову, он еще некоторое время бегает – у нас на Востоке говорят, что это последние секунды наслаждения перед смертью. То же самое ощущал и Тунис после революции: «Мы свободны! Можем делать, что хотим!» Но потихоньку все очнулись… И вот сейчас, когда грянет буря, я лично уже буду принимать в ней участие, потому что теперь это затрагивает меня самого.

Туристы – наш хлеб

– Обратила внимание, что где бы мы ни были в Тунисе – на рынке, в других многолюдных местах, – никто из местных жителей даже не предпринимает попытки залезть в карман или вытащить кошелек из сумки. У вас что, такие строгие законы?
– Во-первых, да, строгие. А во-вторых, не забывайте, туристы – это наш хлеб. А залог стабильного туризма – спокой-
ствие. Вас, наверное, даже не предупреждали, чтобы вы берегли сумки и карманы?
– Нет, не предупреждали…
– Все дело в том, что, кроме уголовного наказания, в Тунисе есть еще и общественное. Даже если человека посадили на месяц – все равно в глазах людей он уже «тюремщик». А это так быстро распространяется, и на него уже косо смотрят! «А-а-а, – сразу начинаются разговоры, – да ведь этот парень – сын того добропорядочного господина, который приходится племянником самому префекту…» И так далее, и так далее… Малейшая провинность одного человека ложится пятном на всю его семью.

– Как?

– Вы думаете, мне хочется каждый день видеть повсюду мусор? Хочется целыми днями сидеть без света, как в этом году? Никогда в Тунисе такого не было! Жизнь в стране сильно подорожала. Это коснулось каждого.

– А что было с туристическим потоком?

– Прошлый год оказался просто провальным. И по моему бизнесу это сильно ударило! Я хорошо знаю многие фирмы, которые просто не смогли продержаться в прошлом сезоне, понесли огромные потери и вынуждены были закрыться.
Раньше мы могли похвастаться, что Тунис – одно из самых спокойных туристических направлений. А сейчас этого покоя – по крайней мере, внутри – нет. И ладно бы, если бы мы знали, что если потерпеть, жить станет легче. Но будущего пока не видно – тупик!

К сожалению, это все из-за неопытности и некомпетентности нынешних правителей. Плюс – менталитет народа. Во многом мы, тунисцы, сами виноваты. Потому что грязь – это не только ответственность государства. Ее же произвели мы, граждане…