Челнинец Рустам Ибрагимов в погоне за «большими деньгами» побывал на одном из строящихся объектов зимней Олимпиады-2014. И сильно разочаровался. Он решил предостеречь читателей «Недели» от опрометчивых шагов.
Поддался искушению
В феврале этого года я решил круто поменять свою жизнь. Тут как раз увидел в «бегущей строке» адрес кадрового агентства, которое предлагало вакансии на работу в регионах России. Взяв необходимые документы, поехал я в это агентство. Заключил контракт, заплатил 3000 рублей – за то, что они «сделают работу по рассылке моего резюме» и еще 350 – за бланки с моими данными, которые они и будут рассылать. Велено было явиться через три дня, что я и сделал. Меня обрадовали тем, что подыскали место на строительстве олимпийских объектов в Адлере. Как мне сказали, добираться до места придется на свои кровные, ибо «первая дорога не оплачивается».
Сначала мне нужно было ехать до Краснодара, а там уже некая фирма должна дать адрес той организации, где предстояло работать. Плацкартных билетов в том направлении не оказалось, пришлось брать купейный, который обошелся в 4,5 тысячи.
«Я – начальник, ты – никто!»
Добравшись до Краснодара, отправился искать ту самую фирму. А там встретил еще восьмерых соискателей из разных регионов России. Офис располагался в старом непрезентабельном доме, но поначалу мы этому значения не придали: все были готовы ехать куда угодно и совершать трудовые подвиги! Каждый из нас заплатил по 1550 рублей – за то, что нам выдали клочок бумаги с адресом в Адлере. И все! Правда, на словах растолковали схему маршрута: сначала поездом до Адлера, потом автобусом до некоего поселка, где и будут нас ждать. И опять мы этому не придали значения…
Затратив еще почти сутки, прибыли, наконец, по указанному адресу. И что же? Стоят два двухэтажных барака, а во дворе, под снегом с дождем – масса народа, человек сто. Многие там торчали уже по трое-четверо суток, ночевали кто где – на вокзалах, на съемных квартирах… Выстояв огромную очередь, мы пробились-таки в отдел кадров.
– И что вы сюда приперлись? – с мрачной ухмылкой поинтересовался начальник отдела. – Вас здесь никто не ждал! И никакого агентства в Краснодаре я знать не знаю. Люди к нам просто приезжают, узнав адрес у знакомых или в Интернете.
Все-таки нам предложили пройти собеседование у одного из начальников участка. Тот – горячий и острый на язык мужчина – с ходу заявил, что ему нужны плотники-бетонщики, арматурщики, сварщики, механики, водители большегрузов, крановщики. А всякие там нянечки, певцы, пианисты и учителя-физкультурники могут сразу, не распаковывая чемоданы, убираться обратно домой! Из восьми человек трое сразу повернулись и ушли, ибо один из них был нефтяником, а двое других – кладовщиками. Начальник участка поинтересовался моим возрастом, затем заявил, что много тут не платят.
– Как же так, – опешил я, – ведь в кадровом агентстве мне обещали от 50 до 70 тысяч…
Он сразу сказал, что все это чушь, что здесь несладко, что «если я тебя возьму на работу, то потом не ныть!», затем протестировал меня на знания по укладке бетона и опалубки, вязке арматуры и прочим хитростям. На все вопросы я ответил правильно.
– Ладно, – одобрительно кивнул начальник участка, – возьму я тебя. Только с испытательным сроком в один месяц. И учти: здесь ты не имеешь никаких прав; не понравишься – уволю! Скажу бригадиру, он на тебя напишет акт, что ты якобы нарушаешь дисциплину и порядок. А потом можешь сколько угодно умолять или угрожать, – ничего не поможет, прокуратура будет на моей стороне!
Бесправные…
Оформиться я должен был строго в течение двух суток. Наша девятка превратилась в четверку, остальных не приняли. С восьми утра до пяти вечера мы носились с документами, заполняли анкеты, натыкаясь везде на скотское отношение к себе. Хорошо еще, что дамочка из отдела кадров оказалась землячкой одного из нашей четверки. Он договорился с ней, чтобы нас на пару-тройку дней поселили в общежитие. Заплатили по 400 рублей за койко-место и начали проходить медкомиссию.
Наконец, подъехали вахтовые автобусы, и нас подняли на 1660 метров над уровнем моря, где и предстояло работать. Ощущалась нехватка кислорода, но, как говорится, взялся за гуж… Приехав на место по разбитой дороге, мы с удивлением увидели трехэтажный блочный барак, где нам и предстояло жить все это время. Вахта в хорошую погоду ходит в поселок дважды в сутки. Остальным водителям (как правило, большегрузов) попутчиков подсаживать строго запрещено. Поэтому приходилось спускаться (например, в магазин за продуктами) и подниматься пешком, увязая по пояс в огромных сугробах. В поселке же местные смотрели на нас как на гастарбайтеров – людей второго сорта.
И холодно, и голодно
На второй день мы вышли на работу. От общежития до стройплощадки нужно было еще 400 метров подниматься вверх. Мы ставили опоры под будущую канатную дорогу. Это третья в мире (и первая в России) дорога, которая в одной кабине будет поднимать до 60 человек. В мои обязанности входила вязка арматуры, забивание шпилек, монтаж-демонтаж опалубки и подводка всех коммуникаций. Плюс регулярно – хозяйственные работы: уборка стройплощадок, расчистка их от снега и т.п. Если выдался перекур, могут послать резать арматуру или делать что-нибудь еще.
Пахали мы с восьми утра до восьми вечера. Субботы и воскресенья ничем от будней не отличались. Нет, конечно, ты мог себе позволить выходной, но это, мягко говоря, не приветствовалось, потому как план работ был уже расписан на месяцы вперед. Сроки поджимали, и характер работ был авральным. Тем более что во время испытательного месяца мы числились как подсобные рабочие.
Кормили только завтраком и обедом или обедом и ужином, о третьем приеме пищи на дню приходилось беспокоиться уже самим. Готовили так себе, из продуктов далеко не первой свежести – были случаи, когда ребята мучились расстройством желудка. Да и пайка для работяги, вкалывающего, как лошадь, была небольшая. Не хватало нам еды, особенно хлеба. Ощущение голода присутствовало постоянно. Тем, кто спускался в поселок, давали наказ привезти побольше хлеба, майонеза и «бомж-пакетов».
Комнаты, в принципе, были рассчитаны на четверых. Но в некоторых жили и вдесятером, и по 12 человек. Мне, считаю, повезло – в комнате площадью 15 кв.м. нас было «всего» восемь. Спали на двухъярусных кроватях, кое-как старались устроить быт. Часто в общаге не было воды, приходилось умываться снегом. Но он мало спасал, когда ребята приходили со смены, перепачканные мазутом и бетоном. Конечно, воду привозили, но – только для столовой, где вся посуда была пластиковая, одноразовая.
Каждый сам за себя
Через месяц испытательного срока нам велели писать заявление о переводе в бетонщики. Правда, взяли по самому низкому, третьему разряду. Работа была очень тяжелая; пахали и в дождь, и в снег, и при штормовом ветре…
В общежитии было холодно. Электрические печки практически не спасали. А вот медицинского обслуживания не было никакого! Если, допустим, человек заболел, он должен был сообщить об этом бригадиру, а потом… лежать на койке в общаге и лечиться своими средствами. Хорошо еще, что я человек запасливый, взял с собой необходимые лекарства. А некоторым ребятам за один сезон довелось по два(!) раза переболеть пневмонией.
Один парень у нас работал с «болгаркой» и случайно ею порезал ногу. Аптечка в общаге оказалась… абсолютно пустой! Поймали КАМАЗ, отвезли в больницу. Руководство нам приказало написать объяснительные: якобы инструмент был неисправный, да и человек работал не на высоте, а внизу. Это чтобы начальству не влетело. А парню, между прочим, материально эту травму не компенсировали. Медики наложили швы, он провалялся в общежитии, а потом поехал домой в отпуск без содержания. И ему настоятельно «посоветовали» держать язык за зубами.
Большой бардак
Обманывали нас «по-черному»! Один из рабочих через знакомых взял в конторе копию трудового договора и внимательно его прочел. Оказалось, нам положен 8-часовой рабочий день (не 14-и и даже не 12-и, не суточные работы!), за выходные должны были платить по двойному тарифу. В бухгалтерии же эти выходные просто пропускали. Так же манипулировали и с отработанными часами. Некоторые ребята имели по огромному количеству часов, а получали с гулькин нос.
Все это объяснялось неразберихой из-за постоянной текучки кадров. Люди от безысходности увольнялись, опять открывался набор, и на их место быстро брали новых. В таковых отбоя не было. Были отдельные бригады таджиков, узбеков, причем не лучших представителей этих национальностей – ранее судимых, но начальство, узнав, просто закрывало на это глаза.
Что меня еще поразило – на стройке не было никакой взаимовыручки. Например, ты один машешь кувалдой, исправляя какой-то огрех, а пять человек из бригады спокойно курят в сторонке и наблюдают. Как-то я попытался помочь одному парню. Так он посмотрел на меня ошалело: «Ты что это мне помогаешь? Я тебя не звал, сам справлюсь!»
Их караулила смерть…
За пару недель до моего устройства на эту каторгу там произошло три смертельных случая: когда ребята спускались в город, чтобы перевести деньги семье, на них нападали местные «джигиты» и по-быстрому с ними расправлялись. И все это ради 50-60 тысяч рублей! На стройплощадке постоянно дежурили охранники, один из них и оказался наводчиком. Его вычислили и отдали под суд. После этого деньги всем начали переводить на пластиковые карточки. И убийства, слава Аллаху, прекратились.
* * *
Отработав три месяца, я решил вернуться домой. Уже на вокзале получил звонок на сотовый: коллега посоветовал внимательно себя осмотреть. Дело в том, что бытовые условия в нашем общежитии были отвратительные, вода часто пропадала… Вот и появились вши! В итоге я очень пожалел о своей авантюре в погоне за «длинным рублем». За вычетом всех расходов я получил около 45 тысяч за три месяца. Столько, сколько я получал (не напрягаясь!) на предыдущей работе. Для чего я все это рассказал? Заманчивые объявления, сулящие большие деньги за работу на Севере и Юге, продолжают появляться: ребята, будьте осторожны!
Загрузка ...