УЕХАТЬ, ЧТОБЫ ВЕРНУТЬСЯ

С бывшим челнинцем Димой Мазурой, чья семья выехала в Израиль девять лет назад, встретился корреспондент «Недели», который выяснил, почему многих репатриантов тянет уже не на историческую, а на реальную родину.

Без знания языка станешь одиночкой

– 1999-й год был непростым, поэтому мы и уехали из России, – рассказывает Дима. – При этом абсолютно не знали, с чем там столкнемся. Выехали мы впятером – мама, брат с сестренкой и их отец. Языком никто из нас не владел, и это было одной из основных проблем: из-за незнания языка в Израиле многие становятся одиночками – каждый сам за себя.

– Кто берет на себя проблемы приехавших из России?

– Этим занимается служба Мистрат Абним, которая выплачивает пособие первые полгода. Людям разного возраста предназначается своя сумма: взрослому – одна, ребенку – другая. Правда, сейчас, говорят, ее сильно урезали.

– На какие нужды в первую очередь хватало этих выплат?

– На еду. В Израиле вообще с голоду не помрешь, у тебя всегда будет либо картошка, либо макароны. Главная проблема не в еде, а в высокой стоимости жилищно-коммунальных услуг. В центре Тель-Авива комната в месяц обходилась в 500-600 долларов – там мы прожили до моего призыва в армию. После того, как меня призвали, возможности оплачивать квартиру уже не было, и наша семья уехала на юг.

– Сложно ли приехавшим из той же России устроиться на работу?

– Конечно, в центре Израиля работу найти легче, но многое зависит и от образования приехавшего, от его желания. Но даже при наличии хорошего образования могут заставить учить иврит в учебном центре.

– И как ты овладевал языком?

– Сначала поступил в школу изучения языка, а затем перешел в обычную школу.

– Выходцев из СССР в твоем классе было много?

– Я учился в классе, где было 70 процентов русскоговорящих сверстников. Это был очень сильный класс, где упор делался на науку. В последний год обучения израильские школьники получают специальность – в основном, это электроника, механика, я же обучался на электрика.

– Ты признался до беседы, что школу не закончил. Что было дальше?

– Сначала работал на посудомойке, потом – помощником повара, хотя до армии людей на работу там обычно не принимают.

– Значит, повезло в какой-то мере с работой?

– Нет, поскольку меня «кинули» на деньги, примерно на 1000 долларов. Владелец неожиданно исчез, счет его арестовали.

Армия как работа

– Далее начался твой армейский путь. А ты мог избежать службы в армии?

– Нет, я по маме еврей и, соответственно, меня автоматически взяли в армию в 19 лет.

– Что же такое израильская армия, испытанная на себе?

– Дедовщины нет, любое ее поползновение очень сурово наказывается. Могут посадить или выкинуть из армии! Вообще же, армия Израиля делится на три вида войск: боевые, полубоевые и рабочие, которые предоставляют техническую помощь самолетам и танкам. Именно в рабочую часть я и попал.

– Каковы условия службы?

– В нашем здании была комната на четверых, с душем и туалетом. Но армия в Израиле – это как работа, и я почти каждый день возвращался домой. В седьмом часу утра выезжал в часть, а в семь вечера уже был дома. В армии я был кладовщиком на одной из баз, то есть на меня возлагалось в случае военной угрозы обеспечение частей оружием, боеприпасами и одеждой.

– Такой порядок службы касается всех частей?

– Не всех, в боевых частях только после трех недель службы солдаты уезжают домой на два-три дня. Кроме того, после армии они получают достаточно денег на учебу и так далее. А в рабочих частях солдат может получить хорошую специальность, и это тоже замечательно: с ней человек может и в армии остаться, и на гражданку уйти.

– Известно, что в Израиле на военную службу призывают и женщин. Мужские и женские части при этом разделены?

– Нет, с девушками мы служим бок о бок, спина к спине, и среди них есть не только медсестры, но и механики.

Наш адрес – город развития

– Более пяти лет вы проживаете на юге Израиля. Что это за место?

– Офаким – это город развития. Живя здесь, мы не платим прямой налог: он зависит от зарплаты, и чем больше ты зарабатываешь, тем больше налог. У нас четырехкомнатная квартира – это социальное жилье, предоставляемое для репатриантов организациями «Амигур» и «Амидар». Такие города, как Офаким, правительство очень хочет заселить, но едут туда немногие, так как не видят перспективы. Поэтому приехавшие в наш город – это люди, которые хотят открыть свое дело. Климат там не очень хороший – 35-42 градуса жары, да и дороги тоже.

– С климатом и дорогами понятно, а как с работой?

– В Израиле очень много программистов – пруд пруди, как говорится. Поэтому как в России юристам и экономистам, им некуда по сути приткнуться. А требуются в основном люди рабочих специальностей.

– Ты как раз рабочий человек.

– Сейчас я – оператор на заводе по производству пластика – слежу за работой машин и упаковываю продукцию. Работаю в три разные смены – утром, днем, ночью, поскольку у предприятия очень много заказов, в том числе и из стран СНГ.

– Значит, по сравнению с Тель-Авивом в материальном плане здесь дышится легче?

– В данный момент, согласно иудейской религии, нельзя засевать землю, так как она нуждается в отдыхе. Поэтому повысились цены как на фрукты, так и на мясо, причем чуть ли не вдвое. Хлеб, к примеру, у нас стоит 2-2,5 доллара, но цены как на хлеб, так и на молоко власти пытаются удержать на низком уровне.

В России жить стали лучше

– Главная проблема всех южных земель Израиля – безопасность. Офаким также находится в «горячей» зоне?

– Как-то ракета, запущенная с палестинской территории, упала в 50 метрах от моей работы! Шарахнуло сильно!

– И все же те же российские евреи возвращаются назад не только из-за палестинских обстрелов?

– Уезжают очень многие, особенно последние года два. По двум причинам: нестабильная экономика, при этом люди видят, что в России жить сейчас гораздо лучше. Те же «наши» старики: многие из них не имеют стажа работы в Израиле – они трудились в другой стране – и, по сути, получают копейки. Так что помочь им могут только их дети, живущие там. Я тоже вернусь: мама говорит, что не хочет, чтобы я загубил свою жизнь из-за них. Человек, конечно, ко всему привыкает, но там, в Израиле, это достаточно тяжело.