ПРЯМОЙ ЭФИР НУЖЕН ДЛЯ ЗАЩИТЫ ЛЮДЕЙ

– Леонид Петрович, сейчас в прямом эфире главных каналов страны выходят только информационные выпуски. Много ли мы потеряли из-за долгого отсутствия на ТВ больших программ в прямом эфире?

– Страна потеряла не столько прямой эфир, сколько открытость и гласность. Телевидение – и государственное, и частное – должно помогать утверждать демократию и гласность, но с уходом горбачевских реформ эта задача исчезла. Вспомните: в конце 80-х
до 80% (!) общественно-политических передач шли в прямом эфире, и без всякой цензуры и самоцензуры! К сожалению, вопросы о «прямоэфирных» передачах сейчас решаются в высоких кабинетах, где телевизионным руководителям дают определенные установки. Отсюда появление и исчезновение довольно интересных программ политического характера Соловьева, Шустера, Сорокиной.

– Для современного ТВ действительно назрел переход к большему количеству прямоэфирных программ?

–Бесспорно. В прямом эфире в данный момент очень сильно нуждается социальная проблематика нашей страны, а это самое важное, чем должны заниматься все СМИ, и телевидение прежде всего. Социальная проблематика – это своего рода защищающая людей функция телевидения, ведь это понимание и изучение «болячек» населения. Вот недавно наш премьер Путин ехал на «Ладе Калине» по маршруту Чита-Хабаровск, встречался с людьми, выслушивал их жалобы, давал соответствующие распоряжения… Но почему-то темы, так волнующие этих людей, вообще не поднимаются в программах телевидения! Высшее предназначение всех СМИ – слышать свой собственный народ, а не отдельных его представителей. Сейчас очень важно поговорить с народом о медицинском обслуживании, пенсионном обеспечении, судьбе села, росте цен, жилищной проблеме, тарифах ЖКХ, потому что эти темы – боль практически каждой семьи, каждого человека. Прямой эфир нужен прежде всего для защиты интересов людей! К сожалению, пока же основная функция телевидения – развлекательная.

– И пока мы будем наблюдать что-то околосоциальное или околопрямоэфирное только в «Путь говорят»?

– Эта программа – бытовые разборки с какой-то сенсационностью. Да, с точки зрения быта и семейных проблем, там может быть много острого и интересного, сложного и важного. Но по большому счету в основе всех этих историй лежит какой-то обман, подлость, преступление – именно это и интересует, к сожалению «Первый канал». Там просто исследуются пороки общества! Отсюда у меня часто возникает вопрос: а кто сейчас у нас телевизионные герои? И очевидно одно: это точно не люди труда, которые исчезли с наших экранов давным-давно, а ведь только трудом можно чего-то добиться.

– Леонид Петрович, но ведь мы живем в период дозированного свободы слова, к коему относится и прямой эфир на острую социальную тематику. Может быть, стоит начать возвращение дискуссий в прямом эфире с молодежных и культурных программ?

– Согласен. В перестройку так и было: первые передачи в прямом эфире делали ребята из молодежной редакции. Достаточно вспомнить «Взгляд», «До и после полуночи», да тот же КВН, который я в 1986 году вернул в прямой эфир. Кстати, именно в прямом эфире передачи для нынешней молодежи будут выглядеть самыми достоверными! В прямой эфир обязательно должна идти и интеллигенция – писатели, художники, кинематографисты – люди с разными точками зрения.

Но параллельно нашему ТВ нужно запустить программу наподобие передачи «Проблемы. Поиски. Решения», выходившей в 80-х – там, если помните, в прямом эфире на вопросы зрителей отвечали министры, курировавшие то или иное направление нашей экономики. Вопросы были сложные, неприятные, но министры на них отвечали! Потому что было решение Горбачева! И сейчас мне очень хочется увидеть нынешних чиновников не на заседаниях правительства, а отвечающих на вопросы населения.

– Но вы же дали понять в начале беседы, что на такого рода формат согласие должно быть дано на самом верху – в Кремле или Белом доме.

– Конечно, потому что просто так в прямой эфир никто из министров прийти не захочет.

– Сколько, по-вашему, времени должен занимать прямой эфир на ведущих каналах – «Первом», «России 1» и НТВ?

– Хотя бы 10-15% основного эфирного времени.

– Будет ли у зрителей желание смотреть даже столько прямого эфира? Ведь есть еще Интернет, куда с каждым днем уходит все больше и больше людей…

– Оно всегда было, есть и будет, потому что сила телевидения, его органика, его магия заключается только в прямом эфире. Люди всегда хотят присутствовать на событии именно в момент его свершения! Никакой спортивный болельщик не захочет смотреть репортаж о каком-либо матче, если он знает счет! Разговор с живыми людьми сложен: его непросто готовить, надо постараться, чтобы какой-нибудь болван не обложил кого-то матом, но прямой эфир всегда придает особую окраску телевидению. Репортажи о поездке Путина по стране, в отличие от ежегодных «прямоэфирных» пресс-конференций воспринимаются уже не так интересно. Если мы не хотим оказаться в плену Интернета, вернуть прямой эфир необходимо. Отказ от него означает, что в стране происходит что-то не то. И в первую очередь, отход от демократических начал.