«Нас сталкивают лбами с пациентами»

За годы работы «Недели» так сложилось, что наша газета стала популярной дискуссионной площадкой, где обсуждаются самые острые проблемы и приводятся самые разные – подчас абсолютно противоположные, а подчас и весьма неоднозначные – мнения. Мы даем возможность высказаться всем. Еще одной традицией стало то, что на страницах нашего издания нередко выступают врачи.

На днях в редакцию «Недели» пришло письмо от заместителя главного врача городской поликлиники №3 по медицинской части Натальи Морозовой. Она решила откликнуться на материал в одном из наших прошлых номеров, посвященный кадровому дефициту в челнинском здравоохранении. Публикуем ее письмо полностью с робкой надеждой на то, что когда-нибудь поднятые в нем проблемы все-таки решатся…

А вы спрашиваете, откуда очереди

«В материале было сказано, как остро не хватает Набережным Челнам врачей и медсестер, но, к сожалению, ничего – о том, как решать эту проблему. Да, решение на поверхности – это жилье, которое город не может предоставить специалистам. Но я искренне не понимаю, почему Казань, Нижнекамск, Елабуга находят такую возможность, а Набережные Челны – нет?! Одна моя коллега прочитала в Интернете, что в Нижнем Новгороде врачам дают ведомственные квартиры при городской поликлинике (с последующим выкупом по льготной ипотечной ставке 5%) – и Челны потеряли еще одного хорошего специалиста.

Взять, к примеру, нашу поликлинику №3. На 66350 человек закрепленного за нами населения работает 21 терапевт, хотя требуется 39 (укомплектованность – чуть больше 50%). С узкими специалистами еще хуже: вместо 21 доктора у нас на местах – 9 (43% от необходимого): вместо двух кардиологов – один, вместо трех неврологов – один, вместо 11 гинекологов – пять. Поликлиника №3 – лидер по количеству врачей предпенсионного и пенсионного возраста. У нас есть 72-летний доктор и несколько докторов, которым за 60. На них-то все и держится. Если они уйдут, в участковой службе останется порядка 10 человек. И это, повторяю, на 66 тысяч населения. Неужели город при таком острейшем кадровом дефиците не может построить хотя бы один дом для медиков?

А вы спрашиваете, откуда очереди. 80% жалоб, поступающих в блог мэра, в управление здравоохранения, на имя нашего главврача связаны с тем, что человек по несколько часов не может попасть к врачам, что врачи загруженные, уставшие и не уделяют пациенту должного внимания. Естественно, если доктор тащит на себе два-три участка и на каждого приходится от 2000 до 3000 горожан! А еще есть участки, где попросту нет терапевтов, и работающие доктора вынуждены вести по 5000-6000 челнинцев! Хотя в нашем городе есть поликлиники №№ 5 и 9, которые не имеют территориальной ответственности и могут отказать в прикреплении пациентам, даже проживающим поблизости (поэтому у них на участках по 1500-1600 человек). И это в то время, когда все остальные поликлиники не имеют права не прикрепить.
Осознав, насколько катастрофичная у нас ситуация с кадрами, мы разместили объявление в Интернете и получили около 80 резюме из разных концов страны! Есть, конечно, те, кто просит за свою работу 40-50 тысяч в месяц. Но большинство коллег о зарплате даже не заикаются: они готовы переехать откуда угодно, если мы предоставим им жилье.

Может быть, вы думаете, что наши усилия окупаются хорошей зарплатой? В среднем, терапевт, работающий на ставку, получает 15-17 тысяч рублей на руки. За то, что ведет больше людей, доплата составляет 4-5 тысяч. Я проработала участковым терапевтом более 10 лет и могу сказать по опыту: выкладываешься в поликлинике больше, чем получаешь. Врачи просто эмоционально выгорают! При такой нагрузке желающих поработать в поликлинике нет.

За качество работы нас ругают на телевидении, в газетах, на планерках… Один из критериев качества – наличие обоснованных жалоб. Но когда приходит больной и пеняет на слишком длинную очередь, я не могу расценить это как обоснованную жалобу, потому что знаю: в отделении в этот момент работали 4 врача из 11 необходимых. Качества и прекрасного отношения к пациентам невозможно добиться, пока мы не укомплектуем медицинскую помощь и не создадим для врачей нормальные условия.
Только что медицинские вузы выпустили очередную армию свежеиспеченных врачей. Но до нас не дошел никто. В управлении здравоохранения советуют: «Езжайте на выпуск в Казань, в Ижевск и привлекайте молодых специалистов». Но извините, чем мы должны их привлекать?! Что я им пообещаю?.. Прорву работы – это да. А еще-то что?

Еще одна возможность решить кадровую проблему – на мой взгляд, распределение. Государство тратит огромные деньги на обучение одного молодого специалиста. Так почему бы ему не отработать три года в поликлинике? Кто знает, может, он пустит корни и останется. Те, кто учится за деньги, конечно, должны решать свою судьбу сами, но «бюджетников», считаю, нужно распределять. Я, кстати, и сама начала работать по распределению: в 1997 году меня, выпускницу Ижевского мединститута, отправили работать в Набережные Челны, в 5-ю поликлинику. И считаю, что это правильно.

Нам жаль больных, но мы не виноваты

Еще одна очень сложная проблема, о которой я бы хотела рассказать, – обеспечение льготников лекарствами. Существует несколько групп льготников: федеральные, региональные и еще одна категория пациентов, имеющих очень редкие, серьезные заболевания, которые называются «семью затратными» (рассеянный склероз, гемофилия, лимфолейкоз, болезнь Гоше, муковисцидоз и т. д.). С последними государство поступило очень грамотно: каждый больной осмотрен главным специалистом, каждому расписано индивидуальное лечение. И на каждого такого льготника препараты приходят в аптеку ежемесячно и пофамильно.

Но есть и куда более многочисленная группа – федеральные льготники. В нее входят инвалиды I, II, III групп и участники военных действий, ликвидаторы последствий аварии на Чернобыльской АЭС и другие. На каждого из них государство смогло выделить всего 604 рубля в месяц. Теперь немного о нашей «кухне». Заявка на лекарства составляется нами раз в полгода. В поликлинику «спускают» реестр льготных препаратов, из которых мы должны выбрать необходимое, уложившись в лимит. В последний раз он составлял
6 млн. рублей на полгода. Льготников, получающих препараты, у нас примерно 1525.

А вот теперь представьте, что, к примеру, пациент Иванов получает одну упаковку препарата не за положенные 604 рубля и даже не за 1000, а за 30 тысяч рублей. Это означает только одно: порядка 50 его товарищей по несчастью (но с более легкими заболеваниями) своих лекарств недополучат. Иванов «съест» их льготу. И ничего не поделаешь: он, как и все, имеет право – рецепт выписан.

Получается, что мы «раскидываем» на сумму 6 млн. рублей все препараты, в которых нуждаются наши льготники, но, поскольку денег на все не хватает, вместо 15 упаковок препарата тремонорм (применяется при лечении болезни Паркинсона – прим. ред.) заявляю, к примеру, только 10, точно зная, что пять человек его получить не смогут. Возникает вопрос: почему приоритет в распределении отдается дорогостоящим препаратам? Да потому, что они предназначены для тяжелых больных, которые без них вообще не выживут!
Так и выходит, что мы в заявке указываем, в первую очередь, инсулины для диабетиков – и
3 млн. сразу уходят. Еще 1,5 млн. – на других дорогостоящих больных. И лишь последние 1,5 млн. предназначены для самой многочисленной армии льготников – гипертоников, неврологических больных, людей, перенесших инфаркты и инсульты…

В итоге ко мне приходят больные и скандалят: «Вы обязаны обеспечить меня лекарствами!» Но все, чем я могу помочь, – это записать фамилию пациента и предупредить медсестру на выписке: «В следующий раз ему нужно выдать препарат». А это значит, что уже другой человек останется без лекарства. Или, бывает, звоню в другую поликлинику и упрашиваю: «У вас есть тремонорм? Дайте, пожалуйста, одну упаковку!» Так друг у друга и просим. Но это же не решение проблемы!

Очень много пациентов оказываются обиженными. Повсюду им внушают: «Вас обязаны обеспечить!» – хотя прекрасно понимают, что при нынешней системе в полной мере это сделать невозможно. Почему бы не решить проблему с федеральными льготниками одним из двух способов: первый – рассчитать потребность каждого в том или ином лекарстве и обеспечивать ими пофамильно, второй – врач выписывает рецепт, больной выкупает препарат в любой аптеке, а органы соцзащиты возвращают ему деньги, делая перерасчет пенсии. Или у государства нет таких денег, или… даже не хочется говорить.

Нам жалко больных. Они жалуются, ругаются, обзывают нас по-всякому, а что мы-то можем сделать?! Хочется, чтобы люди понимали: мы, врачи, знаем, что стоять по несколько часов в очереди трудно. И о том, что перебои с лекарствами могут стоить кому-то жизни, тоже знаем. Но мы в этом НЕ ВИНОВАТЫ! И пока не будут решены две затронутые мною проблемы, ничего не изменится. А сейчас нас просто сталкивают лбами…»