Мы сидим в первом ряду Органного зала, опустевшего и затихшего после грандиозного парада баритонов. Но кажется, что здесь еще слышны овации и крики «Бис!», а стены будто до сих пор вибрируют от сочных звуков фортепиано и глубоких бархатных голосов. Напротив нас – те, кому собственно и были адресованы аплодисменты, цветы и пламенные взгляды зрителей, – лауреаты международных конкурсов Григорий Осипов, Филип Банджак и Андрей Бреус. На часах – 22.00, но баритоны, вдохновленные оказанным приемом, охотно и эмоционально отвечают на вопросы корреспондента «Недели».
«На сцене мы – обнажены»
Андрей Бреус – солист «Опера де Бастиль» (Франция), «Ковент-Гарден» (Англия) и «Вашингтон-опера» (США). Сразу обращаешь внимание на благородные черты его лица, угадывая высокое происхождение. Исполняя «Мелодию» Муслима Магомаева, Андрей расчувствовался, и мы с удивлением заметили, как по щеке артиста скатилась слеза…
– Для вас эта песня особенная?
Андрей Бреус: – Для меня каждая песня – особенная. Потому что в той или иной степени они соприкасаются с моей жизнью. (Обиженно). Я слезу не пускал, а как чувствовал, так и пел. Вы знаете, ведь со стороны я за собой не наблюдаю и не рисуюсь. Слезы – отражение того, что происходит в душе, и я их даже не замечаю.
«Мелодия» – это мое перманентное ощущение и желание выразить чувства. Через пять минут появится другое состояние, но вот в данный момент – то, чему вы стали невольной свидетельницей. Я так чувствую композицию. Это не запланировано ни в коей мере: ненавижу шаблоны. Думаю, что зрителю важно, когда мы искренние и стоим словно голые на сцене. С открытой душой и сердцем.
В ответе за экзотику
Чешский баритон Филип Банджак – солист Пражской государственной оперы – без преувеличения больше всех запомнился челнинским зрителям. Шоколадного цвета кожа, выразительная мимика и артистизм. В глазах чеха – «черти танцуют самбу».
– Вы обладаете довольно экзотической внешностью. Она мешала или, скорее, помогала вам выделиться из массы и произвести впечатление?
Филип Банджак: – На самом деле, это огромная ответственность. Когда вы чем-то выделяетесь и люди вас запоминают, – это автоматически отнимает у вас право на ошибку. Зритель считает вас особенным и ждет такого же яркого и оригинального проявления таланта. Мы не должны его разочаровать.
Но, с другой стороны, не буду скрывать, это способствует продвижению на творческом пути. Особенно в театрах Европы, где сейчас в моде постановки, которые отличаются от классического прочтения. Сегодня ищут людей и типажи, не совпадающие с оригиналом. Но сам я люблю традиционный театр, настоящий.
Магомаев и мороженое
– Филип, а как состоялось ваше знакомство с Муслимом Магомаевым?
Филип Банджак: – В то время я заканчивал московский ГИТИС. На дипломном экзамене-концерте нашего курса председателем жюри была Тамара Синявская. После выступления она подошла ко мне и пригласила к себе домой на чай. Конечно, я согласился! В отсутствие хозяйки появилась домработница и стала готовить пирожки, заваривать чай. Я чувствовал себя просто как во сне!
Психология пения
– Если бы вы неожиданно потеряли способность петь, чему бы посвятили свою жизнь?
Григорий Осипов: – Преподавательской деятельности, потому что нам есть чем поделиться. Мы многое знаем в области музыки и исполнительского искусства.
Андрей Бреус: – Главное для артиста – чтобы музыка звучала в душе. И неважно, чем ты занимаешься. Руки и ноги есть – значит, ты заработаешь себе на жизнь. Важно, чтобы та самая искорка, огонь внутри касались всего, что ты будешь делать. Чтобы они постоянно горели в тебе.
Филип Банджак: – Ой, а у меня немного другая история. По образованию я психолог и даже немного практиковался в этой области. Но преимущества моей нынешней деятельности налицо: сейчас я могу быть полезным большему количеству людей, а психолог – это в основном индивидуальное общение. Будучи исполнителем, можно сделать счастливыми многих. Вот к вам подходит после концерта человек и говорит: «Знаете, у меня дома беда. Я пришел на ваш концерт – и мне стало легче». Ради этого стоит петь. Поэтому пока есть такая возможность, буду это делать.
Беседуем мы, значит, с Тамарой Ильиничной на кухне, вдруг чувствую, что за моей спиной кто-то проходит и открывает холодильник. И довольно ворчливым голосом спрашивает:
– Где мороженое?!
Тут я учуял и запах сигарет. Повернулся, а там – Муслим Магомаев! Курит.
– Здравствуйте!
Я в ответ: «Здравствуйте!». Он докурил, подсел к нам и стал расспрашивать, как у меня учеба, нравится ли в России. А затем вдруг посреди разговора великий баритон встает и уходит. Я испугался: может, что-то не так сказал или выразился. Но тут он вернулся с красивой коробкой.
– Молодой человек, я хочу вам подарить собрание своих песен. Прослушайте, пожалуйста, и примите к сведению.
В коробочке с дарственной надписью было шесть дисков. Бережно храню ее до сих пор на столе с наградами и дорогими сердцу подарками. В тот день я остался в их уютном доме еще на полтора часа. Мы запросто сидели и общались на кухне. Муслим Магометович при этом постоянно курил и ел мороженое большой ложкой. Помню, как Тамара Ильинична тогда сказала мне:
– Вот я на него смотрю – мне плохо. А он курит, ест мороженое… Ты так никогда не делай!
И я пообещал: «Не буду!»
Загрузка ...