3 июня 1785 года в Лондоне был испытан первый парашют, изобретенный Франсуа Бланшаром. Наш корреспондент парашютов не изобретает. Он с ними прыгает.
«Ой, боюсь!»
Каждый человек чего-то боится. В раннем детстве – темноты, чуть позже – получить плохую оценку или стать «белой вороной» в среде одноклассников. Со временем страхи тают, исчезают… Но те, которые остаются, постепенно трансформируются в навязчивые фобии, мешающие человеку жить полноценно.
У вашего покорного слуги тоже есть несколько «пунктиков». Например, лигирофобия. Я просто цепенею и теряю дар речи, если начальство начинает на меня орать. В такие моменты я ничего не могу объяснить, даже в том случае, когда прав на все сто. Второй мой страх – клаустрофобия, боязнь замкнутого пространства. Я даже за миллион долларов не соглашусь провести ночь в тесном ящике, а тюремное заключение в одиночке (тьфу-тьфу-тьфу!) через пару суток закончится разрывом сердца. И, наконец, третий «пунктик» – акрофобия, навязчивый страх высоты. Я не могу спокойно облокотиться о перила балкона на девятом этаже, а колесо обозрения в парке обхожу десятой дорогой.
Обо всем этом я узнал благодаря знакомому психотерапевту. И – с его же помощью – объявил войну своим страхам. С первой фобией справился, повысив самооценку. Вторая прошла сама собой, когда я переехал в малюсенькую однокомнатную конуру. Третья отступила после прыжка с парашютом, совершенного мною лет 10 назад. Отступила, но, как оказалось, лишь на время. И недавно я понял, что пора закрепить успех – снова, собрав волю в кулак, сделать шаг в пустоту…
Недолгие сборы
Судьба неожиданно оказалась на моей стороне, подкинув в самый подходящий момент звонок от давнего приятеля, который, как выяснилось, собрался в Ижевский аэроклуб.
– Что-то давненько я с парашютом не прыгал, – заявил мне он. – Не присоединишься?
Узнав о стоимости прыжка, я задумался. С дочерью миллионера в близких отношениях не состою, но в то же время… Когда еще, как не сейчас, если подворачивается такой случай?! Тем паче, приятель обещал отвезти меня туда и обратно на собственном «Москвиче». В общем, после получаса телефонных переговоров мы с Азатом условились: завтра едем.
Сборы были недолгими. В дорожную сумку полетел старенький спортивный костюм, видавшие виды кроссовки, пакетик с запасом продуктов… Документы и деньги заняли свое место в нагрудном кармане.
Едва рассвело, мы с Азатом грузим багаж в машину, выезжаем и сворачиваем на ижевскую трассу. На всем пути до аэроклуба вспоминаем прыжки. Я – свой единственный, Азат – крайние три. (У парашютистов не принято говорить «последний», это плохая примета). Вспоминаем не для того, чтобы поделиться впечатлениями, а исключительно ради воскрешения в памяти всех деталей – это обязательно поможет при инструктаже.
Обманутый окулист
Ну, вот и прибыли! Азат ставит «Москвич» на спецстоянку; мы с вещами топаем к невысокому зданию аэроклуба. Заполняем необходимые бланки, подписываем договоры. Теперь – в медпункт, где проверяют давление и остроту зрения. С последним у меня не ахти – многолетняя работа за компьютером и любовь к чтению снизили показатель до +3,25. Но… Я уже давно на всякий случай выучил таблицу Сивцева наизусть. А очки предусмотрительно на время спрятал в задний карман джинсов.
Давление оказалось в норме. Врач выдал нам талончики на прыжок и отправил на инструктаж. День выдался погожим и почти безветренным – хороший знак того, что мы полетим именно сегодня. Кстати, талончик на прыжки действителен в любое время: не прыгнул сегодня – милости просим через недельку…
Учебный зал я узнал с первого же взгляда. Мы с Азатом по очереди зависаем на специальных тренажерах, имитирующих парашютную систему. Инструктор меж тем заставляет выучить наизусть основные правила:
– По команде «пошел!» отталкиваетесь левой ногой, считаете – «501…502…503» и дергаете за кольцо. «504…505». Чувствуете мягкий толчок: значит, купол парашюта раскрылся.
Вспоминаю, как известный челнинский фотокорреспондент Николай Туганов учил меня отсчитывать секунды – «201…202…203». Смысл тот же, но точность, на мой взгляд, выше. Его способом я и буду пользоваться! Помимо всего прочего, мы узнали о том, как правильно приземляться, что делать в экстремальных ситуациях – практически все то же самое, чему учили здесь и раньше.
Под занавес отдаем инструктору деньги (по 1900 руб.), билеты на прыжок. Переодеваемся в спортивную форму. Тут выясняется, что я забыл дома перчатки (что не удивительно – десять лет назад о них вообще речи не шло!). Инструктор, смилостивившись, покопался в кучке тряпья, выдал мне дряхлое подобие оных и чуть ли не пинками погнал получать парашют, ибо время нещадно поджимало.
Оставляю паспорт, кидаю свой Д-6 (десантный, шестой модели) в кузов бортового грузовика и присаживаюсь на корточки вместе с остальными шестью счастливчиками. Короткий перекур, после которого нас всех в кузове везут к «точке старта» – заасфальтированной площадке на краю огромного поля.
В бездну…
АН-2, он же «кукурузник», он же самый популярный самолет для прыжков с парашютом в среде начинающих. Именно в эту допотопную лайбу мы и загружаемся, предварительно облачившись в парашюты и шлемы. Именно облачившись, ибо лямки первого охватывают тело со всех сторон, в том числе – и между ног, и без посторонней помощи новичку с ними не справиться.
Некоторое время самолет стоит без движения. Я начинаю опасаться, что полет отменили. Но тут слышится рев мотора, начинается вибрация, затем мы чувствуем разгон и отрыв от земли… Лети-и-им! Еще раз прокручиваю в уме то, что заставлял вызубрить инструктор. Высота – 1000 метров. Выпускающий знаками дает понять, что пора приготовиться, а минуту спустя открывает дверцу, через которую я должен шагнуть навстречу… Душа уходит в пятки. Но я на полусогнутых ногах все-таки добираюсь до зияющей глотки бездонной пустоты. И, перекрестившись, отталкиваюсь – как учили – левой ногой…
…Ясли в маленьком приволжском поселке, школа в Челнах, училище, первые заработанные деньги, армия, редакция городской газеты, 202, 203… Пора дергать за кольцо! Через пару секунд чувствую мягкий толчок – купол раскрылся. Сердце успокаивается, и я пытаюсь сравнить этот прыжок с тем, первым, который, говоря честно, прошел в состоянии панического ужаса. Сейчас особого страха я не испытываю. Наоборот, наслаждаюсь теми короткими минутами полета, которые отпущены мне до встречи с землей. Но – так уж устроен мозг журналиста! – параллельно в голове крутится невесть откуда взявшаяся мысль о том, что слово «парашют» слеплено из греческого para – «против» и французского chute – «падение». С этой мыслью я и приземляюсь. Слава Богу – благополучно!
Андрей ФОКС.
Загрузка ...