Что происходило с нашими солдатами в Афганистане?

Как раньше прятали наркотики

Сибиряк, спортсмен, Николай Круглов окончил Новосибирский институт инженеров железнодорожного транспорта, факультет мостов и тоннелей.

– В институте нас два года учили разрушать искусственные сооружения, а за три года мы учились восстанавливать то, что должны были разрушить, – рассказывает Николай Иванович. – Вроде бы поступали в гражданский вуз, но после его окончания умели минировать и взрывать…

Получив диплом, я поехал в Узбекистан строить ташкентское метро. Романтика, юношеский максимализм – все это было. Строили рекордными темпами: за пять лет – девять станций протяженностью 12 километров. Я планировал задержаться в Ташкенте года на три, но получилось, что прожил в этой республике практически всю свою сознательную жизнь – 23 года.

В КГБ пришел тоже, как ни странно, в поисках романтики. Материальной выгоды от работы не было никакой. Зарплата – 150 рублей, на жилье такие же очереди, как и везде, кстати, строители метро получали квартиры гораздо быстрее комитетских.

В органах Николай Круглов занимался контрразведкой. Искал преступников, наркокурьеров. Система оповещения работала безупречно: в течение двух часов во все подразделения КГБ СССР поступала информация о людях, въехавших в страну.

– Все делали быстро, хотя документы печатали на машинке и таким же образом размножали их, – вспоминает Николай Иванович. – Проблема с наркотиками тогда, конечно, была, хотя и не столь масштабная, как сейчас. Только в узбекском Термезе, где я работал, за контрабанду наркотиков мы возбуждали около 20 уголовных дел в год.

Наркота шла в основном, как и сейчас, из Афганистана. Голов-ной болью для нас были поставки опиума, в народе называемого терьяк, чернушка, из которого и делался героин.

В Термезе в то время один килограмм терьяка можно было обменять на «ГАЗ-2410».

Кстати, сегодня Узбекистан, насколько мне известно, всеми силами прикрывает свою границу от наркотиков, а вот соседние государства, к сожалению, в этом плане менее защищены.

В те годы мы боролись с незаконной поставкой опиума самыми разными методами. Задача была очень сложная. Представьте, что умельцы прятали наркотики в обшивке грузовых вагонов, а там никакая таможня не найдет. Прятали в фуры вместе с азотными удобрениями, в коробки с виноградом, который перевозили тоннами на баржах. Ни одна собака не унюхает… Тем более, что у контрабандистов все вокруг друзья или родственники: железнодорожники, автомобилисты, речники, таможенники, проживающие в одном городе долгие годы.

Для пресечения реализации наркотиков мы сделали хитрый ход: на станции за вагонами с контрабандой следили, а затем отправляли их прямиком без остановок, например, в Кузбасс. И попробуй найти то, что спрятали! Потом слышали от своих источников: весь город шушукается, опять обманули… С фурами было сложнее, там наркотики перехватывали только в период разгрузки. Все это было возможно только после успешной оперативно-розыскной деятельности.

В обязанности Николая Круглова
входило создание афганских органов безопасности

Мой адрес:
провинция Лагман…

– В Афганистан я попал в 1980 году. Задачу перед нами поставили простую: после прихода к власти народно-демократической партии Афганистана во главе с Бабраком Кармалем мы должны были оказывать интернациональную помощь в восстановлении государственности и выявлении банд моджахедов, проводить разведывательную и агентурную работу. Офицеров со всего СССР очень быстро собрали в Фергане. Нас разбили на группы и на самолетах Ил-76 отправили в Кабул.

Я стал командиром группы из пяти человек, мы прибыли в Афганистан в составе отряда специального назначения КГБ «Вымпел». Наша «счастливая пятерка» отправилась в афганскую провинцию Лагман. С собой мы привезли БТР, нам выдали карту местности. Отправились в сторону Пакистана, 500 километров от Кабула, в горы, в населенный пункт, который называется так же, как известная узбекская лапша, но тогда нам было не до шуток. Из нашей группы только я мог управлять бэтээром, поэтому до сих пор в деталях вспоминаю, как мы добирались. Опасный перевал в 25 километрах от Кабула проехали как во сне: мне за рулём ничего не видно, так как идём в гору, сверху сидит товарищ и кричит: возьми левее, а теперь правее. Когда я поворачивал больше, чем нужно, он ударял ногой по моему уху, так как в любую минуту мы могли сорваться в пропасть. Я вышел из машины весь мокрый с головы до ног…

Через населенный пункт Лагман, который находился недалеко от границы с Пакистаном, шли потоки вооружения вглубь страны. Американцы готовили в Пакистане бандформирования и забрасывали их в Афганистан. Мы должны были выявлять эти банды, вести пропагандистскую работу среди местного населения, оказывать помощь в создании органов власти, безопасности (хад), милиции (царандой). В этой местности жили в основном пуштуны.

«Убить нас было проще простого»

– С нами жил переводчик Абдулла, таджик по национальности, он окончил Московский горный институт и очень хорошо говорил по-русски, – делится Николай Круглов. – Его отец был муллой, поэтому, видимо, Абдулла регулярно читал намаз. Думаю, благодаря этому верующему человеку мы и выжили. Убить, взорвать, украсть нас было проще простого. В течение года пятеро советских офицеров должны были без единого выстрела вести агентурную и пропагандистскую работу среди людей, которые в любую минуту могли увидеть в нас захватчиков, что впоследствии и произошло.

Нас не трогали благодаря переводчику Абдулле, он помогал нам, когда мы беседовали со старейшинами, опять-таки благодаря переводчику к нам относились терпимо. Агитационную борьбу, как сегодня принято говорить, информационную войну мы проиграли американцам очень быстро. В Лагмане никогда не было иностранцев, первое время люди приходили на нас просто с удивлением посмотреть. Информацию приходилось добывать у местных жителей. Кто-то сознательно, так скажем, из идейных соображений соглашался на сотрудничество, кому-то приходилось за информацию платить… Это громко сказано, ведь мы платили смешные деньги, которых сами практически не видели.
Мы регулярно шифровали телеграммы с оперативно значимой информацией и отправляли их по радиосвязи. Наши диверсионно-разведывательные группы проверялись в Афганистане на прочность. Сможем ли мы в случае войны работать автономно, и если сможем, то как долго.

Целый год мы жили в Лагмане обособленно, затем сюда прибыл Витебский десантный батальон. Вся наша работа без единого выстрела: налаживание контактов
с мирным населением, создание местных органов власти – была смазана, так как десантники на провокации душманов отвечали стрельбой. Мы в таком случае были против ответной стрельбы без разбора, нужно было, чтобы местные органы правопорядка самостоятельно выявляли провокаторов, но военные иногда нарушали наши договоренности.

«Женщины ходили только в парандже»

Николай Круглов – командир одного из подразделений группы специального назначения «Вымпел» – попал в Афганистан в 1980 году

– На местное население, послушное и в то же время горделивое, сложно было воздействовать. Это были беднейшие люди, которые жили при феодализме, всю жизнь работали на помещика, ничего не знали о существовании соседних государств, ничего не видели, кроме мотыги и ишака. У них даже радио не было. Женщины-афганки ходили только в парандже. Когда в Афганистане появился правительственный указ о земле, в то время зажиточные помещики из-за войны уехали кто куда, люди все равно не брали эту землю – работали на ней, но всегда считали чужой.

У нас были проблемы не только с продовольствием, но и с питьевой водой. Бойцы шли на операцию при сорокаградусной жаре с рисовой кашей в консервной банке и водой на дне фляжки. А пить хотелось ужасно. В Лагмане мы сами добывали воду: нашли неподалеку от нашего дома колодец, сами откачали воду, прочистили, затем опять откачали воду и пили из этого колодца. К нам многие приходили за водой…

Тура-Бура

– Наша группа в составе отряда принимала участие в захвате известного ущелья Тура-Бура (в российских и зарубежных СМИ оно именуется Тора-Бора – прим. ред.) Это горно-лесистое место с пещерами естественного происхождения, которые американцы сделали неприступной крепостью для советских военных. В ущелье укрывались душманы. (Кстати, душманы и моджахеды – это одно и то же. Моджахедами они называли себя сами, а душманами – мы их. Душман – значит враг). Там была продовольственно-техническая база для снабжения целой «армии».

В 1980 году советские офицеры неожиданно узнали об ущелье, когда проводили специальную операцию по освобождению заложников племени вазири. Люди были захвачены другим племенем из ущелья Пачир. Вазири стали рабами, причём мужчин захватчики периодически убивали. Одним словом, жили как варвары.

Советские офицеры с большим трудом нашли и освободили заложников, а потом было принято решение о штурме обнаруженного ущелья Тура-Бура. Оказывается, по нему проходил древний караванный путь, по которому купцы и контрабандисты везли свои товары. К моменту прихода советских войск в пещерах обосновались банды. Бои за ущелье были тяжелыми, с человеческими потерями. Во время штурма с применением авиации и артиллерии «горели» даже камни.

Когда же мы все-таки выбили душманов оттуда, обнаружили огромный склад продовольствия и боеприпасов, минный склад, развернутый американский полевой госпиталь, большие запасы медикаментов и обмундирования. Американцы, своими руками укрепив ущелье для душманов, попытались захватить его в 2001 году, когда правила «игры» изменились. Но Тура-Бура им взять так и не удалось, несмотря на современную технику.

Осмысление
пришло позже…

– Я принимал непосредственное участие в организации вывода войск из Афганистана.

Он осуществлялся в двух направлениях: через город Кушка на границе с Туркменией, большая же часть войск выходила через Термез, точнее, через переход Айратон, что в 18 километрах от города.

Наши войска в момент выхода были небоеспособными, тем более перевозилось много разбитой техники. Поэтому пришлось провести серьезную предварительную работу: специальные группы встречались с главарями банд, которые обязались не нападать на советских военных во время вывода войск. Договоренности о неприменении силы моджахеды не нарушили. 15 февраля 1989 года с последним воинским подразделением вышел командующий 40-й армией генерал Борис Громов.

У пограничных войск в то время были мотоманевренные группы, которые проводили боевые действия в приграничных районах до 100 километров вглубь страны. Именно они обеспечивали выход войск, кстати, сами они вышли из Афганистана только через полтора года после официальной даты, прикрывая границу.

Войска встречали торжественно, с музыкой, цветами, приехало много родственников. Состоялся митинг и парад. Накануне праздника мы получили оперативные данные о том, что некоторые воен-нослужащие все-таки нарушили запрет о вывозе наркотиков и оружия из Афганистана. На таможне их не досматривали, но, чтобы не омрачать праздник, было принято решение о создании так называемой «резервации». Военнослужащие отпраздновали вывод войск и остались ночевать на железнодорожной станции под негласным наблюдением. Если человек привёз что-то запрещенное, он нервничал, начинал что-то предпринимать, пытался достать этот груз из техники. В итоге наркотики и оружие отнимали, военнослужащих не наказывали, было такое распоряжение, а после профилактической беседы отпускали домой…

Мое личное отношение к этой войне двояко. В то время приказы никто не обсуждал, считали, что это нужно для государства: была холодная война, Афганистан мог стать плацдармом для американцев. Там было все: героизм, предательство, мародерство – как и на любой войне, но сомнений – правильно или неправильно мы поступаем, что воюем, – у нас тогда не было. Осмысление пришло позже.

Жаль, что все человеческие потери, вся проделанная работа оказалась напрасной, когда Афганистан отдали на откуп талибам. Наджибулла – последний просоветский правитель – просил в свое время у СССР помощи (оружие и керосин), чтобы самостоятельно, своими силами противостоять бандам, но нашей стране в момент ее распада было не до Афганистана.

Вот только одна красноречивая картинка из памяти: в те годы Джилалабадскую долину взяло под «опеку» Министерство мелио-
рации Узбекской ССР. Там построили необходимые гидротехнические сооружения, посадили оливковые, мандариновые, апельсиновые сады. Впервые начали развивать молочное скотоводство, специалистов советских там работало очень много. Помощь была колоссальная, а сейчас на этом месте ничего подобного нет…

Пользуясь случаем, поздравляю всех воинов-«афганцев» с
22-й годовщиной вывода советских войск из Афганистана. Желаю им здоровья, оптимизма, бодрости духа и боевого настроения. Помогайте друг другу и держитесь друг за друга!